Авторитет Писания и власть Бога

Все это не имеет ничего общего с авторитарным провозглашением неких «господствующих» нравственных принципов, навязанных ранней церкви извне властью того или иного деспота. Речь идет о необходимости рассматривать обновление человека как начало процесса, в ходе которого Бог окончательно уничтожит в мире всякое зло, вызвав к жизни новое творение. Итак, по убеждению ранних христиан, Божье слово силой Святого Духа продолжало действовать, в сообществе верующих, дабы подвиг Иисуса нашел свое практическое воплощение, и царство Божье окончательно утвердилось во всем мире. Кратко обобщая сказанное, можно заключить следующее: Новый Завет документально фиксирует вновь заключенный договор Бога со своим народом. Это книга, лежащая в основании нового прочтения истории, посредством которого происходит рождение и преображение христиан в Божий народ, призванный служить всему Божьему миру. Таково наследие, завещанное нам ранними христианами для последующих размышлений о том, что на практике означает авторитет Писания в наше время.

7. Писание в период со второго по семнадцатый век

В борьбе с первыми ересями (учением Маркиона, гностицизмом и пр.) христиане использовали Писание, а также (когда под сомнение был поставлен авторитет самого Писания) предание и толкование

Перед нами стоит задача в сжатой форме изложить долгую и сложную историю взаимоотношений церкви с Писанием не протяжении семнадцати столетий, останавливаясь лишь на том, что имеет непосредственную связь с предметом настоящего исследования.

Во втором и третьем веках нашей эры христиане считали жизненно важным, чтобы церковь воспринималась как сообщество, жизнь которого полностью определяется Писанием. В Писании церковь находила руководство к проповеди Божьего царства и жизни в нем. Оно укрепляло церковь в молитве и святости и помогало ранним христианам отражать нападки и преодолевать сомнения. На призыв Маркиона и гностиков к радикальному пересмотру христианства (что означало, по крайней мере, частичное возвращение к язычеству) христиане ответили обращением к Писанию. Они заявили, что церковь всегда придерживалась именно такой точки зрения (здесь мы уже наблюдаем формирование «правила веры»), приводя подробное обоснование истинного смысла отрывков, вызывавших особенно жаркие споры (например, выступление Иринея против гностиков). Так создавалось представление о церкви, которое она сама предлагала окружающему миру, и непрерывное познавание ею своих богатств: в центре всего находится Писание, поддержанное более ранними трактовками (преданием) и тщательно продуманным толкованием, в разной степени сочетающимся с превалирующими идеями своего времени (Иустин, Тертуллиан и др.) или противоречащим им. Это толкование мы могли бы теперь с небольшим нарушением исторической точности назвать «разумом». Писание сохраняло свою ведущую роль. Проповеди, основанные на Писании, и комментарии, предлагавшие его подробное истолкование, находились в центре повседневной богословской жизни ранней церкви. Изучение древней церкви в свете ее верности Писанию является одним из лучших способов добраться до самой сути раннего христианства.

Библейское повествование (об оскверненном и возрожденном творении, о нарушенном и возобновленном завете) восторжествовало над противопоставленными ему статичными неиудейскими учениями, не приемлющими идеи сотворения мира

Обращение к Писанию было, прежде всего, обращением к тому, что можно назвать обновленным иудейским представлением о Боге, о мире и о человечестве. Причем обращение это происходило как на структурном, так и на детальном уровне. Это можно продемонстрировать на примере тысяч конкретных утверждений. Не углубляясь в подробности, достаточно вспомнить осознание христианами самих себя как народа, чьи истоки уходят корнями в древнюю историю Израиля, народа, возрожденного смертью и воскресением обещанного Израилю Мессии и живущего теперь в соответствии со своим призванием — служить примером истинной человечности. Именно это осознание защищало монотеизм сотворения и завета от по своей сути платонического дуализма гностиков, а также от язычества, распространившегося повсюду в греко–римском мире.

Ирония того, что христиане, называя себя обновленным Израилем, в то же время поклонялись Мессии, которого большинство иудеев считали самозванцем, прослеживается у христианских мыслителей от Павла (напр. Рим. 9 — 11) до Иустина («Диалог с Трифоном») и далее. Но существовавшая напряженность лишь напоминает нам о цене, которую церкви приходилось платить за свою неуклонную решимость жить по слову Писания, отвергая совершенно чуждые богословские положения таких произведений, как «Евангелие от Фомы». В основанных на Писании трудах таких писателей, как Иустин, Тертуллиан и Ириней, главный акцент делался на историческую природу церкви, на преемственность, существовавшую в ней со времен Иисуса. Народ Авраамов, преображенный Мессией Иисусом, был по–прежнему послушен изменяющему мир Божьему призыву.