Авторские колонки в Новой газете- июнь 2008- сентябрь 2010

Это недоумение отражает душевное смятение страны, которая никак не может понять, почему она вновь развалилась на два лагеря. На этот раз причиной послужила не драматическая война, как было с Ираком, а унылая проблема медицинского страхования. Реформа здравоохранения больше года занимала Америку, мешая ей заняться всем остальным. За это время успела чуть выправиться экономика, Обама получил Нобелевскую премию и ввел 40 тысяч солдат в Афганистан. Но все это меркнет по сравнению с битвами вокруг медицины. Обама объявил ее приоритетом Белого дома и вложил в реформу весь свой политический капитал. Ради нее он поставил под удар свою партию, которой предстоит расплачиваться за верность президенту на выборах уже этой осенью. Известие о том, что законопроект принят конгрессом, «Нью-Йорк таймс» вынесла в шапку на восемь колонок — как Пирл-Харбор.

В чем же дело? Ну что может быть такого важного в вопросе, который давно решили все более или менее развитые страны? Почему скучная государственная повинность, занимающая промежуточное место между канализацией и почтой, раскалила и расколола страну?

На этот вопрос есть  разные  ответы — разумные и верные, политические и исторические, очевидные и скрытые.

Самая передовая и расточительная в мире американская медицина стала невыносимым бременем для всех, кроме тех 10%, которые ее не могут себе позволить. Вменяемые страны тратят на медицину каждый десятый доллар, Америка — каждый пятый, а скоро — и каждый четвертый. Вкладывая несусветный капитал в свое ухудшающееся здоровье, страна оказывается неконкурентоспособной, бюджетный дефицит — катастрофическим, перемены — неизбежными и реформа — необходимой. Законопроект по здравоохранению, однако, составляет 2400 страниц, и даже лучшие эксперты не могут сказать наверняка, к чему он приведет. Именно поэтому в конгрессе реформу отвергли республиканцы — все до одного. Вместо этого они предлагали начать все сначала — медленно, постепенно, по мелочам, считая деньги, упраздняя расходы и доверяя рынку. Беда в том, что такой подход до сих пор ни к чему не привел. И демократы отказались ждать. Ведь все президенты, начиная с Теодора Рузвельта, торжественно объявляли, что медицинское обслуживание — не привилегия, а право всякого американца. Но и век спустя самая богатая держава в мире так и осталась единственной развитой страной, где нет всеобщего медицинского страхования.

Принятая наконец реформа обещает сократить расходы и сделать медицинскую помощь общедоступной. Это значит, что она преследует взаимоисключающие цели — больше тратить и больше экономить. Считают, что полис для незастрахованных (а это — 30 миллионов новых пациентов) будет стоить триллион долларов.

— У страны, — говорят республиканцы, — таких денег нет.

— Потому, — кричат демократы, — что вы их потратили на войну.

Но это — лишь часть правды. На самом деле медицина стоит дороже любого вторжения. И я знаю почему: из-за того, что жена подвернула ногу.

Это случилось в самый неподходящий момент — накануне отпуска. Билеты уже куплены, маршрут прочерчен, места в отелях заказаны, в ресторанах — тем более. Отступать было некуда, и, зная меня, она не пыталась отменить путешествие. В больницу мы отправились, чтобы решить: брать с собой костыли или обойтись палкой. В приемном отделении нас встретила девушка, указавшая путь к секретарше, та направила к даме, протянувшей анкету длиной в жизнь.

Час спустя явилась санитарка в синем халате, усадившая жену в коляску, которую отвезла в палату пятая девица в комбинезоне. Ей на смену пришел молодой человек, позвавший медсестру. Она привела рентгенолога с двумя помощниками. Одиннадцатым был врач, объявивший, что перелома нет, и прописавший ортопедический тапок, который внесла новая санитарка. Тут выяснилось, что шнурки на обуви слишком длинные. Обрезал их специальный человек с ножницами, правда, он же, совместив обязанности, довез жену до выхода, где я подвел итоги. Чтобы сделать рентгеновский снимок, понадобилось 13 человек. Сколько стоили услуги этой чертовой дюжины, страшно представить, потому что внушительная была и та часть, которую нам пришлось доплачивать после страховки.

Вот почему одни приветствуют медицинскую реформу, считая, что хуже быть не может, а другие считают, что — может, и называют себя чайниками.

Американская революция открылась маскарадом. Переодетые индейцами бостонцы выбросили в гавань груз чая с английских кораблей. Распря с британцами началась с налогов, которые метрополия взимала с колоний, не спрашивая, на что тратить выдавленные из них деньги. Я понял возмущение первых американцев, когда у меня стало вымогать налоги российское Министерство финансов. Я не хочу платить за войну с Грузией и охрану Ходорковского. Мне хватает и того, что за мой счет ведется война в Ираке и держат заключенных в Гуантанамо.