Авторские колонки в Новой газете- июнь 2008- сентябрь 2010

Налоги — это язык, на котором государство ведет диалог со своими гражданами. Революция начинается, когда они перестают понимать друг друга. Напоминая об этом, враги Белого дома создали союз ряженых, назвали его в честь бостонского чаепития Tea Party, вооружились знаменитостями вроде бывшей кандидатки в вице-президенты Сары Пэлин и оказались политической силой, с которой скоро придется считаться всем. Уже сегодня половина американцев одобряет идеалы чайников, причем треть — горячо.

В сущности, именно так — с нуля — началась кампания, которая вынесла Обаму в Белый дом. Чайники хотят его оттуда выбросить. На митингах одни ораторы сравнивают президента с Лениным, другие — со Сталиным, третьи — с Гитлером, четвертые — с Мао, пятые, не зная других тиранов, плюют в конгрессменов, норовя угодить в демократов. Катализатором чайного движения оказалась все та же медицина. Реформа, говорят ее противники, ставит между врачом и пациентом правительственного чиновника.

Сейчас его место занимает агент страховой компании, что тоже не сахар. Но государство, уверены чайники, заведомо хуже. Все, до чего оно дотягивается, перестает работать, приносит убыток и портит нравы. Взять хотя бы почту. Взрослые не доверяют ей своих дел, молодые не знают о ее существовании, и только я по старинке дружу с почтальонами. Но моих писем, видимо, почте не хватает, и доведенная дефицитом до отчаяния, она впервые в своей истории собирается отменить субботнюю доставку. И так со всем: то, с чем государство справляется, незаметно, как водопровод, а то, что, вроде школы, не получается, считается непрощенным грехом Вашингтона. К тому же американцы видят свое правительство либо по телевизору, либо в деле. На экране оно улыбается, целует младенцев, жмет руки и обещает с три короба. В жизни власть поворачивается к нам хмурой физиономией скучающего до одури чиновника. Это он выдает автомобильные права, собирает налоги, заставляет подчиняться тупым правилам, запрещает молиться в школе, докучает политической корректностью и мешает жить, как хочется. Конечно, государство бывает и другим — мужественным, решительным, умным и знающим, но таким оно обычно показывает себя в армии и за границей. Домашняя разновидность власти у левых вызывает недоверие, смешанное с надеждой, у правых — неприязнь без примесей, у чайников — откровенное бешенство. Государство для них — орудие принудительной справедливости. У власти, считают они, одна функция — забрать и поделить, не забыв про себя. Поэтому впавшие в раж чайники объявили войну медицинской реформе, Обаме — в частности и политике в целом. В Америке, впрочем, Вашингтон никто не любит. Столицу терпят как необходимое зло, поэтому она в отличие от Нью-Йорка и живет на обочине: не Лондон и Париж, не Москва и Пекин, а раздувшаяся Канберра. Неорганический, умышленный город, где политика заменяет историю и власть живет без любви и ласки. То же можно сказать и про все государство.

«Мы любим свою страну, — говорят американцы, — но нам никогда не нравится собственное правительство». Америка стоит на этом парадоксе. Он был заложен в ее фундамент отцами-основателями, создавшими новый тип не доверяющего самому себе государства. Зная историю Старого Света, они больше всего боялись повторить его судьбу. Если в Европе государство — апогей цивилизации, вырвавшейся из варварской анархии, то в Америке оно — самодур, норовящий подмять под себя все живое. Закон и порядок были идеалами измученного историей Старого Света. Новый больше ценит свободу, в том числе и от выбранного им правительства.

«Эффективное государство, — предупреждал Трумэн, — вырождается в тиранию». Предпочитая демократию, Вашингтон — тугодум и рамолик. И власть его такая же — ржавая, неповоротливая, медлительная, трусоватая, мучительно нерешительная. Она такой задумана. Это — не вырождение, как думают критики и реформаторы, а фундаментальный принцип: хочешь править, носи вериги.

Каждый президент обещает их сбросить, но не может, потому что они работают — уже третий век. Созданная в XVIII веке на глухой окраине мира политическая система провела Америку через Гражданскую войну, две мировые и одну холодную, вытащила из Великой депрессии, оседлала прогресс и спасла страну от революций. Кроме той, что обещают Америке разъяренные медицинской реформой чайники, но я думаю, что обойдется.

Source URL: http://www.novayagazeta.ru/society/4237.html

* * *

Пишется, как слышится - Культура

Культура / Выпуск № 25 от 12 марта 2010 г.

Виртуозность рассказа — в безошибочном диалоге: чистая эквилибристика, балет на ребре бокала. Сэлинджер стал для меня мерой, камертоном достоверности. У него я научился читать Чехова.

12.03.2010