Автостопом по Индонезии и к папуасам

После урока целая депутация парней отпросились со школы (под видом практиковаться в английском языке) и пошли со мной шляться по жаркому городку (под видом быть моими гидами). Гидами оказались плохими. Мы два часа искали редакцию районной газеты Набире Пост (имея при этом её адрес, в маленьком городке), и закончили поиски на городском пляже (вода +30), где я угощал ребят мандаринами (единственный дешёвый и растущий тут фрукт). Так газету и не нашли. Ребята поведали мне, что 1) в лесу под Энаротали живут папуасы, у которых нет из одежды ничего, кроме «котека»; 2) фруктов и риса там тоже нет, и едят они только батат (сладкий картофель), 3) в аэропорту работают русские лётчики, которых они правда не видели, но по слухам они пролетают над нами; 4) они очень счастливы встретить в своей жизни белого мистера.

Бывали и раньше в Набире проездом какие-то мистеры, но проезжали они мимо на джипах, жили в гостинице и летали на самолёте, с местными жителями не общались и в школах не выступали. Поэтому я для местной молодёжи и оказался единственным образцом белого человека, «близкого к народу», компанейского, с которым можно пообщаться, погулять по городу, побороться и прочее.

Вернувшись в мечеть, я выявил десять причин, почему Оранч Асли не принимают ислам, а приехав из деревень в Набире, идут в церковь, а не в мечеть. 7 причин я обнародовал в мечети (при помощи уже известного нам Абдул Рашида). И записал им на бумажке, чтобы исправлялись (виноваты в этом, конечно, сами обитатели мечети, и вообще индонезы, создавшие разделение между индонезами и Оранч Асли и сохраняющие, и поддерживаюшие этот разрыв). Три причины не стал говорить, всё равно кое-что им не исправить.

Почему папуас, приехав из леса в Набире, идет в церковь, а не в мечеть

1. В церкви говорят на индонезийском, а в мечети в молитвах ничего не понятно.

2. В мечети строгий персонал. Нужно руки-ноги мыть, одеваться прилично. В церкви посвободнее.

3. Коран в переводе на бахаса в Набире не встретишь, он лежит в каморке, пахнет плесенью, и в нём живут муравьи. А Библия переведена на бахаса и встречается тут в каждом месте.

4. Вокруг мечети большой забор и колючая проволока, хрен знает что внутри, может лучше не заходить.

5. Никто из индонезов в народ не ходит, все отделились, типа мы хорошие, а папуасы пьяницы и злодеи.

6. Сами индонезы не понимают своего же арабского языка и ничего толково объяснить не могут.

7. В мечети в Набире нет женского отделения, а в церковь в воскресенье можно прийти всей семьёй.

И ещё три причины, которые могут назвать папуасы, но я не назвал —

8. Индонезийцы – оккупанты, понаехали тут со своей религией.

9. Индонезийцы – проклятые буржуи, понавезли из своего Макассара тучу барахла и продают за огромные деньги, а мы тут картошкой питаемся и продаём кукурузу за 1000 рупий, и то никто не берёт.

10. Начальники, полиция и менты понаехали тут, а мы люди местные.

На третий день моего пребывания в Набире, я познакомился с ещё одним англоговорящим сообразительным мужиком, членом правительства Набирского района, таким образом общее число умных англоговорящих людей в городе, найденных мною, достигло четырёх. Член правительства был единственным человеком на всю общину, который приезжал в мечеть на машине – остальные приходили, конечно же, пешком.

Трудный путь в Энаротали!

Шестого апреля 2008 года я утром прочитал особую лекцию в мечети о своём путешствии, плюс поднял тему «Почему папуас не идёт в мечеть». Я подумал, что это должно быть интересно индонезийцам. Переводили сразу два толмача – мой новый друг Абдул Рашид плюс автомобилист – член правительства. Второй переводил очень многословно, и делал так: когда я говорил какие-то слова, он слушал, а потом, когда запас его оперативной памяти иссякал, он хлопал меня по плечу и повторял то же самое на бахаса, но почему-то вставлял поминутно слово «Амрика». Также он почему-то уверил всех, что в РФ только 5% мусульман. В остальном он переводил адекватно. Видимо, это придало некоторый трагизм, и одновременно – героизм, моему положению и путешествию. Может быть, в заседаниях своей городской Набирской думы он также привык во всём обвинять Америку и уверять, что в папуасии всего 5% верующих, и оттого и все проблемы.

Обратные вопросы жителей ко мне переводил Рашид. Индонезийцы очень тепло со мной прощались, провожали до конца города, вручили гору жратвы и печенья. До конца города шёл со мной и мой новый друг, и прочие фанаты. Еле удалось отправить всех провожатых обратно. Один напоследок провёз меня на мотоцикле до конца посёлка, чтобы я не сбился с дороги – указателей выездных нет никаких, это вам не Европа.