Автостопом по Индонезии и к папуасам

Итак, я пошёл в интернет. Вообще интересная вещь интернет, как люди путешествовали раньше? Всё становится и ближе и удобней, правда порой слишком просто. Все мои друзья, тоже путешествующие по Азии, тоже отчитываются о своих приключениях в интернете, кто чаще, кто реже. Игорь Длинный, с которым я расстался в Сурабайе два с половиной месяца назад, уже находится на пути к России. Он с Гульнарой завершил путешествие по Индонезии (Калимантан и Сулавеси), перебрался в Малайзию (штат Сабах), оттуда они уплыли на Филиппины, оттуда вернулсь в Таиланд и там успешно добыли визу Китая для наземного возвращения на Родину. Хорошо, что у них всё благополучно, а у меня и ещё лучше: индонезийский язык подучил, до Новой Гвинеи добрался, правда только до западной её половины, но и то интересно. А вот ещё мои друзья, Илья Алигожин и Надя Максимова, они только движутся на восток, как раз на Новую Гвинею (но и им в Джайпуре виза ПНГ не досталась). Кто-то в России, кто-то в Африке, кто-то в Азии, так интернет связывает людей, но всё равно самые интересные места – те, в которых интернет пока отсутствует.

Пока сидел и наслаждался благами цивилизации в виде интернетаЮ, сгустилась ночь. Люди на улицах поисчезали. Интернет-кафе стали закрывать на ночь – оно не круглосуточное. После сего, в десять вечера, иду и думаю: как бы не наскочить на бандитов и воров? Прихожу к мечети, она закрыта, но я за 3 месяца в Индонезии научился проникать и в «закрытые» помещения. Пролез в мечеть, палатку поставил от комаров, сплю. Вдруг нежданно включается свет и мечеть заполняет народ. Вроде ж не утро ещё? И какой народ – с палками, дубинами, досками, арматурой, всё мужики, такие смешные, тёток нет. И разбегаются по мечети. Я почему-то не подумал, что они бандиты. Думаю только – вот, блин, спозаранку свет врубили, дурачьё. И громко говорят. Наконец обступили палатку, я выглядываю:

– Свет погаúте, не спится, что ли?

Они изумлённо. Выделился один, англоговорящий.

– Э… э… А ты, случаем, не вор?

– Нет, не вор, – правдиво отвечаю. Тот переводит.

Толпа, постояв немного, ворчливо начала расходиться. Последний выключил свет. Но за дверями долго слышались голоса. Видимо, решали, что теперь будут бить того, кто поднял ложную тревогу. А так вышло – я пока ставил палатку, засветился (фонариком), кто-то просёк, но думая, что в мечети воры, идти в одного побоялся, разбудил целый квартал мужиков, и они пошли с дубьём и колом – держи вора! Вот так-то. Наутро всем было стыдно немножко за побудку, так что все разошлись после утренней молитвы, не накормив меня завтраком, а я купил вязанку бананов и пошел в аэропорт, до которого оказалось прилично далеко.

До самого аэропорта подвезла меня аэропортовая старуха-уборщица на мопеде. Прощай, Индонезия!

Перед вылетом с меня слупили 75.000 рупий улётного сбора, отмазаться не удалось.

…С тех пор, как мои шлёпанцы, подаренные мне пастором в Сибу, развалились и я их выкинул в Макассаре, – я вновь решил следовать вновь методам Владимира Несина, который, как известно, пешком и босиком пересёк около 100 стран.

Но скоро мне подарили другие шлёпанцы, в мечети. Они были не так прочны, как церковные, и развалились в тот же день. Потом я опять ходил босиком, но было жарко днём. Потом в поезде Сурабайя-Джакарта я купил шлёпанцы за 5000 рупий (13 руб), но их хватило только на одни сутки, так как у Нэнси в Джакарте дома три собаки, и один шлёпанец они съели. В Рангкас я опять поехал босиком, но там приобрел новые шлёпанцы (25 руб), с большим трудом подобрал, т.к. в Индонезии самый большой размер – 41, а 43-й есть только в уникальных случаях, а 45-го нет нигде.

Но и они недолго жили, развалились в Палембанге. Там – я опять приехал босиком в аэропорт – в самом зале улёта мне подарили очередные тапки, теперь я в них. Никогда не любил шлёпанцы, сандалеты и прочее. Приеду в Москву, куплю себе любимые ботинки «КРАФТ», их хватает на полгода.

Перед вылетом, когда я уже регистрировался на рейс, – оказалось, что норма багажа пятнадцать килограммов, я думал, что двадцать. За излишние 5 кило захотели кучу денег. Я не растерялся, выкинул часть тряпок, а остальную одежду надел на себя трёхслойно. Влез в 15 кг (ручная кладь у меня тоже имелась в изобилии). В помойку полетел и простынюковый спальник, привезённый ко мне в Москву из Кургана Антоном Весниным в 2002 г. Такая судьба у простынюкового спальника – шесть лет, от города Кургана, до урны в аэропорту Палембанга.

Прилетел самолёт в Куала-Лумпур, который называют здесь «КЛ» – но не в главный аэропорт, а в побочный. В прошлый раз ехал в город на скоростной электричке, а сейчас поехал автостопом. Двадцать минут останавливались одни таксисты, но потом на старом ржавом грузовике остановился мне индонезиец – гастарбайтер – и повёз меня в Лумпур, находящийся в 60 км от аэропорта, как и известная читателям Джайпура.