Аввакум

Да мы злат гребень возьмем,
Да на вине пропьем,
Виноградье красно-зелено!
Да ты покличь, покличь, хозяйка,
В твою спаленку покличь.
Виноградье красно-зелено!

Аввакум от того пенья уши рыбьими пузырями затыкал: не терпел игрищ, веселья пустого!

В ту зиму привел Еремей в Нерчинск аманатов. Пять семей. Семейство Бакулайки крестилось у Аввакума. Сам Бакулайка ходил к Аввакуму домой, учился Богу молиться. Подружась, помог протопопу новую нарту построить. Полозья из креня делали. Из старой сухой лиственницы. С кузовком устроил нарты Бакулайка, удобные. Рассказывал, как собак в нарту запрягать, как их приваживать к нарте, как кормить. О своих собаках сказку баял. Будто за трое суток семьсот верст отмахивает – собаки бегут день и ночь без устали, – только корми, бегут, пока силы есть.

Нарты получились тяжеловатыми, но Бакулайка успокаивал:

– Хорошие нарты, долго будут служить. Из молодой лиственницы, из луба – полозья легче, да их на одну зиму не хватит. – Не таил от Аввакума своих секретов. – Хочешь, чтоб полозья лед хорошо держали, осенью три недели в воде мочи. Шибко быстрые будут нарты.

Собак, однако, не было у Аввакума, почти не осталось собак в Нерчинске, съели.

Кому собачатина, а кому и говядинка. Пашков воевода был опытный. Коров с собой привез, берег буренок пуще, чем людей.

Прожили, однако, зиму. Только весна тоже не порадовала.

Озимый ячмень вымерз. По самой ранней воде Еремей Пашков ходил с казаками в Албазин. Тоже ни с чем вернулся. Город был пуст.

Есть предание, будто Аввакум освящал Албазин. Сам он об этом походе ни словом не обмолвился, а ведь о такой службе как ему было не помянуть в челобитных к царям, к Алексею да к Федору?

Сочинять напраслину, украшая героя, ни историку, ни романисту – негоже.

История города Албазина поучительная. Не раз и не два брали его с бою китайские войска, а пленных уводили в Камбалык (Пекин).

Своей стойкостью русские казаки производили на китайцев сильное впечатление. И сами они, и их потомки поколение за поколением служили китайским императорам телохранителями, в дворцовой страже, в гвардии, В XIX веке правнуки албазинских казаков почти полностью забыли русский язык, но молились Иисусу Христу и Богородице… Нет, не посмел автор отправить протопопа в Албазин, не увидел в себе этого похода. Великий писатель Аввакум Петров о странствии на реку Амур где-нибудь да обмолвился бы, а он молчит. И мы помолчим.

14

В лето 7169 от сотворения мира, 1661 года от Рождества Христова, весной Аввакум и другие семьдесят жителей Нерчинска поплыли вверх по Шилке, надеясь найти рыбные места, заготовить на зиму съедобных кореньев, насушить полезных трав, наквасить черемши.

Казакам от Пашкова было велено ловить инородцев, приводить к присяге царю и брать с них ясак соболями и хлебом.

На двух дощаниках плыли. И паруса ставили, и гребли. Далеко забрались. Наконец встретили инородцев. Было у них овец дюжины три. Половину тотчас зарезали и съели, ибо наголодались. Семью взяли в плен. Аввакум, однако, сговорясь с разумными казаками, отпустил детей и женщин. Другие же казаки на протопопа озлились и велели ему отдельно от всех стоять.

Аввакум – мешок на плечи и пошел по горам, по лесам, да места оказались несытные. Через неделю изнемог, возвратился в казачий стан, а там беда. Инородцы дощаники сожгли, четверых казаков убили, человек десять ранили. И не в бою, на тропах нападали. Шаман приходил, на другом берегу реки плясал, в бубен колотил, руками махал на казаков.

А люди и без шамана чахли. Трое поели грибов, каких не знали, – в муках умерли. Один казак утонул, другой с горы скатился да о камень. От голода не держат ноги.

Пошел Аввакум опять в леса. Хоть страшно встретить инородца, но сидеть на стане, смерти ждать – страшнее. Еще неделю ходил, и все попусту. Корешки, какие сыскал, сам и съел. Воротился в стан, а там еще пятеро умерло. Несколько казаков ушли, остальные плоты рубят, в Нерчинск плыть. Связал Аввакум четыре бревна и отдал себя на волю реки.

Пять дней и ночей несло его к Нерчинску. От голода ремень сосал да жевал. Прибрел домой, а в избе, кроме травы, тоже нет ничего. Лег Аввакум и стал помирать.

И пришла Анастасия Марковна к Фекле Симеоновне, ибо травой Аввакума нельзя было спасти.

Масла дала Фекла Симеоновна, молока, пяток рыб, яиц дюжину. Восстал протопоп из мертвых.

Бакулайка подсказал ему место вниз по течению, где черемши было много. Отправился на промысел Аввакум с Иваном да с Прокопием. Всего оружия – топор на троих. Да ножи – коренья копать.

Встретил добытчиков изюбрь. Огромный, тяжелый, как сама земля, величавый, как небо. Стоял на гребне сопки. Сопка от трав изумрудная, от цветов – золотая, а на боках клубами ласковый березовый лес.

– Вот кто хозяин здесь! – шепнул ребятам Аввакум, а зверь услышал, повернул голову в сторону пришельцев.

И пошел, пошел, двигаясь по гребню, легко, быстро, как облако.

– Батюшка! Смотри, его детка! – воскликнул Прокопий.