Азъ есмь Софья. Крылья Руси

Ответом ему было возмущенное шипение. Да, сколько уж лет они вместе, а все равно – оона самая красивая. И умная. И просто – любимая.

– Сам по себе Лещинский – просто сопляк. Он ничего из себя не представляет, но знатности у него на троих хватит. А я – первый король из династии Корибутов. Тот, кто скинет меня, будет таким же законным. Ну, по крайней мере, прав у него будет не меньше. Твоему деду повезло, у него получилось удержаться. Повезет ли так моим детям? Я боюсь, что если твой брат их не поддержит, от Польши начнут отгрызать куски после моей смерти.

– Алексей поможет. Я знаю.

– И все же мне тревожно.

– Враги будут всегда. Но хватит ли у них сил? Войск? Денег?

– Нет.

– Тогда на что они рассчитывают?

Михайла задумался.

– Сталь? Яд?

– Вполне возможно. Но я надеюсь, что ты будешь осторожен? Ради нас всех?

– Не волнуйся, я понимаю, что Ежи еще слишком молод для трона. И поберегусь.

Марфа кивнула, подумав, что надо бы попросить у сестрички еще людей. Молодец все-таки Соня. Еще тогда сестра поняла, что без специально обученых людей не выжить…

– Поберегись. Имре Текели все-таки достали…

Марфа умолчала, что Имре был намного моложе и лучше подготовлен, но Михайла сам все понял и покачал головой.

– Леопольд сам себе могилу роет. Ему этого не простят, ты же понимаешь. Ни Илона, ни Ферек…

– Пусть не простят. Но и не достанут ведь…

– Я поберегусь.

Время шло.

1693 год

– Она не мучилась. Просто закрыла глаза – и все.

Софья вытерла слезы.

Утром ушла из жизни тетушка Анна.* Ушла, будучи шестидесяти трех лет от роду. Просто заснула – и не проснулась. И Софья думала, что это не худшая смерть. Просто заснуть – и открыть глаза уже там. Где нет ни тревог, ни забот, где ее наверняка встретят брат с сестрой и родители.

* В РИ она умерла на год раньше. Прим. авт.

Воин Афанасьевич смотрел пустыми глазами.

За одну ночь мужчина постарел лет на двадцать – и Софья отчетливо понимала, что без жены он тоже долго здесь не задержится. Они с Анной срослись, сжились, слились настолько, что временами ей казалось – у них одно сердце на двоих. И вот сейчас половинка этого сердца разбилась.

Софья смотрела на спокойное бледное лицо, в котором уже не было чего-то неуловимого… Кукла. Просто большая восковая кукла.

Уже не та тетушка, которая подхватила на руки маленькую Сонечку – и безоглядно приняла ее сторону. Не та, которая до конца отстаивала ее интересы перед грозным братцем, которая поддерживала, утешала, всегда принимала ее сторону… Любила, черт возьми!

Любила…

Господи, ну почему они уходят!? Не так давно, года не прошло, от воспаления легких умерла боярыня Морозова, но тогда Софье так тяжело не было. Все же отношения свекровь-невестка никогда идеальными не были, будь ты хоть золотой от ушей до пяток, а все одно – сыночку платиновую нужно! Или бриллиантовую! Тогда Софья утешала мужа, а сейчас, вот, страдала сама. И позарез ей нужно было выплакаться… а она царевна, ей невместно…

– Она сейчас там, где всем хорошо, – протопоп Аввакум, на правах и друга и духовника царевны, положил ей руку на плечо. – Царствие небесное…

– Вечный покой, – шепотом откликнулась Соня. И – не выдержала.

Уткнулась в рясу – и безудержно разрыдалась.

Аввакум гладил ее по черным волосам. С другой стороны так же обнимал женщину воин Афанасьевич – и его плечи так же содрогались. Он и не пытался скрывать слез.

Иногда они текут сами…

Софья вспоминала детство, юность, вчерашний вечер…

Как хорошо, что она приехала в Дьяково. Хоть повидались перед… перед…

И навсегда в ее памяти останется этот последний вечер – с неспешной беседой, с золотисто-алым закатом, горячим чаем и материнским поцелуем в лоб.

– Как же мы без нее… Ох, тетушка…

Прошло не меньше часа, прежде, чем Софья успокоилась достаточно, чтобы не срываться в слезы на каждом слове.

– Дядя, где… где она хотела лежать?

– Со мной. Мы думали, что я уйду раньше и…

– Ох, дядя…

– У нас в Опочке есть церковь. Старенькая совсем, отец помогал священнику, ну и я тоже… сейчас она каменная. Аннушке там нравилось. Там на кладбище все наши лежат…

– Это…

– Псковский уезд.

Софья кивнула.

Как бы ей ни хотелось, чтобы тетушка лежала в Москве, в Архангельском соборе, но если Анна уже все обговорила с мужем… Впрочем, Софья все равно предложила это дядюшке, но Воин Афанасьевич покачал головой.

– Не надо, Сонюшка. Пойми меня правильно, я не хочу, чтобы она после смерти… чтобы она лежала вдали от нас, как царевна Романова. Она – моя жена.

Софья могла это понять. Не Романова, нет. Ордина-Нащокина.

Иван, наверное, попросит о том же, когда придет их черед…

– Я прикажу, чтобы ее… вас… отвезли туда. Только задержитесь на пару дней, пожалуйста. Чтобы Алеша и Ваня успели с ней попрощаться.

Воин Афанасьевич кивнул.

– Конечно, Сонюшка. Я люблю тебя, малышка… И Анечка тебя тоже любит… любила.

Следующей ночью не стало и Воина Афанасьевича. Он ушел вслед за женой быстро и решительно, как делал все в этой жизни. Школа в Дьяково осиротела.

Гонец обернулся быстро – и у сдвоенного гроба стояли уже трое.

Алексей, Софья, Иван.