Азъ есмь Софья. Царевна

— А на то и Ромодановский. Пока Григорий в Азове, Федора позовем. Ты ведь ему создание ПГБ доверяешь? — Алексей наполовину подшучивал над сестрой, наполовину спрашивал серьезно.

— Предан аки пес — псом и будет. Умный мужчина, очень умный. А излишняя жестокость… на то и плетка у царя, чтобы псина лишний раз клыки не скалила.

— Мельин, — вспомнил Ваня.

— И верно. Как вернется — быть ему главным советником по морскому делу.

— Ньютон….

— Патрик Гордон, как специалист по иноземной слободе, — утверждающе кивнул Алексей.

— Ибрагим — лучше него в ядах и интригах никто из нас не разберется, — подсказала Софья.

Ближний круг царя начинал формироваться. И Софья с тревогой следила за этим процессом. Самая страшная штука — медные трубы славы. Если Алешка сейчас устоит, если справится, если она правильно его воспитала… вот ведь!

Тогда они выстоят.

А если нет?

Что ж. Тогда ей прямая дорога на колокольню и головой вниз. Ежели по ее вине Русь так с колен и не поднимется…

* * *

Поль Мелье прибыл в родной Марсель холодным февральским утром. Ветер бил в лицо, заставляя прикрыть глаза, не смотреть на родной город, но адмирал не то что в плащ не закутался, так еще и шапку снял да усмехнулся. Разве ж это зимы?

Вот на Руси…

Да, именно там.

Иногда ему казалось, что с ним тролли пошутили. Но потом мужчина касался туго набитого кошелька, маленького мешочка с драгоценностями на груди, медали, жалованной грамоты…

Взгляд его падал на кольцо с крупным сапфиром, которое вручил государь, пошутив насчет фамильного перстня, мол, адмиралу — морской камень, и Поль опять верил.

Хотя уже Павел.

А, какая разница. То же имя, тот же человек…

А вот от Франции он отвык. Отвык от ароматов помойки, коими встречали его города, отвык от запахов немытых тел и душных парфюмов, отвык не мыться в горячо натопленной бане, а просто протираться полотенцем…

Хорошо хоть молиться не отвык.

Вот и родной домик.

Поль перемахнул через забор, и что есть сил забарабанил в дверь.

— Открывайте!

И сам вдруг себе удивился. Слово вырвалось… на русском языке! И нарочно не захочешь, а получится.

А впрочем, хоть на китайском говори, а его уже признали.

— Сыночек!!!

— Поль!!!

— ПАПА!!!

Родным потребовалось две минуты, чтобы высыпать на улицу, как были, кто в платье, кто в одной нижней рубашке, повиснуть на шее, обнять, зацеловать…

Вернулся!!!

Да разве это не счастье, когда твой родной человек возвращается домой?

Поль смеялся, обнимал детей, щедрой рукой раздавал подарки. На плечи матери и отца опустились меха, у жены на шее блеснуло дорогое — королеве впору такое носить — сапфировое ожерелье, дети запрыгали вокруг, получая в свой черед гостинцы с далекой Руси…

Часа два прошло, не менее, прежде чем они смогли говорить нормально. И тут Поль объявил, что им надобно собираться.

— Дом продаем и едем на Русь. Там у меня деревни жалованы, дворянство…

Мать ахнула, жена едва не упала в обморок. Дети пока были слишком малы, чтобы понять, старшая дочь убежала к подругам похвастаться вернувшимся отцом и привезенными подарками.

— Дворянство? Да кто ж…

— Русский государь, Алексей Алексеевич. Я у него адмирал Мельин — и дворянство мне теперь положено. И дом на Москве строится.

— Дом!?

— Палаты, как положено. Там и жить будете, я‑то в море уйду. А в Азов я вас не возьму, покамест опасно там слишком, только закончили Крым от татарвы чистить…

Сначала Полю не поверили. Потом, когда посмотрели еще раз на подарки… да и был повод поверить. Когда с полгода тому назад приехал от него мужчина с письмом и деньгами. А в письме было прописано, что Поль Мелье сейчас на службе у русского государя.

Тогда половина улицы сбежалась, а уж сейчас‑то!

Половина города, не иначе. И Поль не скупился. Сообщил всем, что отправляется в ближайший кабачок и будет там кутить до вечера. Так‑то.

Деньги?

Да если б Поль захотел, он бы этот кабачок себе прикупил, как… да, вот именно — как корзинку кабачков на ярмарке! Хватит и на переезд, и на обустройство, и государь его милостями не оставит.

Что и было сообщено друзьям и знакомым.

И не только им — в кабачок набилась куча посторонних людей, но Поль даже и не подумал никого гнать. Наливай всем — и точка!

Кабатчик был доволен, знакомые тоже… правда, расспрашивали Поля много. Он и рассказал. Как плыли, попали в плен к туркам. Думал уже — с жизнью простится, но отбили его русичи. Так к ним и угодил, у них и служить стал.

А чего ж не служить, с такими‑то пряниками?

Тут‑то Поля и принялись расспрашивать о Руси. Про турок многие знали, всем было известно, что это за гнусные нехристи.

Можно ли там жить?

Еще как можно. А вся та глупость, кою рассказывают — она и есть глупость.

Ходят ли там медведи по улицам?

Ну, сами не ходят. А вот со скоморохами, это вроде как комедианты у нас — тогда да, бывает такое. Ученые звери называются. Так это и у нас собак обучают, разве нет?

Морозы, такие, что на лету птица падает?

Нет, при нем не падали. Говорят, в Сибири — да, там бывает. А на Москве редко. Да и то. Люди‑то живут.

Вера?