Азъ-Есмь

«Народ освобожден, но счастлив ли народ?!» - воскликнул Николай Алексеевич Некрасов, увидевший в акте освобождения крестьян чисто политический фантом и еще более злокачественное закабаление. Медведева изначально сопоставляли с Горбачевым. На этот раз он нашел для себя образчик более оптимальный – Царя-Освободителя. Фигуранта, заметим, связанного не только с Манифестом 1861-го года, а и продажей Аляски, кроваво-голодной нестабильностью, отчаянным террором, жертвой которого оказался и сам.

«Наша страна должна стать государством без закрученных гаек…» - такой программный, поворотный и по своему исторический девиз провозгласил Дмитрий Анатольевич на выше поименованной конференции. Программный потому, что полностью подтвердил свою приверженность либеральным ценностям. Поворотный потому, что обрушился на военно-промышленный комплекс, который «ложится бременем». А исторический потому, что обозначил собственную готовность после 2012-го года завершить модернизацию РФ с гипотетическим кличем арт-группы «Война»: «Победи – и будешь прав!..»

2.

«Государство без закрученных гаек» - это, как легко догадаться, государство с раскрученными гайками… И проблема его жизнестойкости – лишь вопрос времени. Нынешний россиянин, отрешенно заглядывая в себя, безвольно и затрудненно движется по тут же растворяющимся, исчезающим вехам нового «инновационного курса». История мягкого вхождения России в открытую экономику в условиях глобализации, а, точнее, в небытие, не прервалась ни Путиным, ни Медведевым. Напротив, «дар смерти», в полном соответствии с диалектикой Гегеля, становится все более ощутимым «даром живого духа». В статье А. Трунова и Е. Черниковой «Культурно-историческое измерение российской идентичности в 21 веке» и Методическом пособии проф. МГУ В. Захарова «Ловушки для России», опубликованных в декабре 2011 года в неформальных СМИ («Память Отечества» и «Кубанский край»), можно прочесть: «Все кардинальные преобразования продолжают осуществляться под флагом нарастающей идеи безотлагательного «вхождения» России в мировое сообщество. Во имя этого «вхождения» господствующим кланом подавляются все высокие национальные архетипы и оживляются самые низкие, «человекообразные», такие, как обман, цинизм, нравственная распущенность, паразитизм, презрение к труду, гедонизм и пр.…»

В результате, по наблюдениям авторов, у нас уже образовалась новая человеческая общность. Дав ей название «комфортно-комфорной», они через серию концептуальных метафор следующим образом охарактеризовали параметры грядущего небытия:

- ориентированность на потребление, пусть даже самого расхоже-низкого толка – метафора «хватающая сорока»;

- готовность нисходить по лестнице примитивизации- дебилизации – метафора «стекающая амеба»;

- способность адаптироваться а мире «симулякров» - метафора «зачарованный упырь»;

- готовность двигаться по пути полного высвобождения от нравственных и моральных норм – метафора «раскомплексованная сошка»;

- способность поглощать любые медиа-продукты и культурные эрзацы – метафора «ослепленный болван»;

- готовность в интересах личного блага пренебрегать трудом и принимать ложное, плутовское, хитрое – метафора «развратная пиявка»;

- способность воспринимать набор внедряемых «сверху» социально-культурных штампов как гарантию достойного существования – метафора «мнящий олух»;

- готовность доверять всем жизнеподобным проектам, прокламируемым правящей элитой, – метафора «лучезарный обскурант»;

- способность держать курс на социальный эгоизм, обусловленный верой в собственное благополучие вне общего благополучия, – метафора «юродивый недоросль»…

Этот метафорический ряд, как мы понимаем, нетрудно множить и множить, ибо его корни уходят глубоко, в самую изначальность «вещества существования». И проявляется неизбежными толчками, вихрем, «мусорным ветром». Тем народовольческим всплеском, о котором молодой Владимир Ульянов сказал: «Это люди, напитавшиеся болью и голью, должны были или убить себя, или стать такими, какими стали…» Впрочем, мало кто сегодня их подземные голоса и нутряной стон улавливает. Власть предержащие, однако, – улавливают и – неплохо.

3.

В своем предновогоднем «Разговоре» с телезрителями (2011) Путин вспомнил, как накануне распада СССР, будучи за рубежом, в Германии, услышал от одного сослуживца вопрос: «А вы за кого, за Россию или Советский Союз?» И, сделав паузу (раздвинул ладонями, сжатыми в крепкие поварешки, пространство), дал комментарий, столько же политический, сколько и ностальгический: «Россия и Союз – наша единая Родина…» И, что называется, совместил алгебру с гармонией. Только… сколько бессилия проступило в его проговаривании того, с чем «мы покончили навсегда», сколько дряблого пафоса обрушилось на мозг, когда он стал пространно обозревать и оценивать «всеми нами сделанное»…