AZ fin

Но благодаря этой работе птица три ночи в неделю молчит. Бывает, правда, что делать на складе особенно нечего, и меня отпускают. Вот и сегодня в час ночи мне разрешили уйти. Дома я подхожу к постели, где меня, кроме Гейши, никто не ждет. И понимаю, что хочу быть не здесь. Около двух я оказываюсь у Зака. Он, понятно, выдал мне ключ, и я сам открываю дверь и захожу в комнату, где он спит.

Раздеваюсь и только собираюсь забраться к нему в кровать, как он произносит:

– Ты пришел.

– Ты не против?

– Ну что ты. Я так рад. Вот бы ты был со мной каждую ночь.

Опять. Ему всегда надо большего. Внезапно я прихожу в такое раздражение, что жалею, что не одет. Иначе я бы встал и ушел. Не знаю, на кого сержусь больше – на него за то, что он вечно на меня давит, или, блин, на себя за то, что я такой трус. Повернувшись к нему спиной, я сажусь на краю кровати, утыкаюсь лицом в ладони и пытаюсь придумать, что же сказать.

– Что-то не так? – спрашивает он тихо, но в его голосе есть и раздражение.

Птица в моей груди начинает бить крыльями, и мне приходится опустить голову между коленей. Вдох. Выдох.

Он вздыхает, и я не знаю, досадует ли он на нас обоих или на меня одного. Он поднимается с кровати, садится на колени рядом со мной. Глядит на меня.

– Мне нельзя даже сказать о том, как мне хочется, чтобы ты был рядом?

– Всегда недоволен, да? – спрашиваю я с горечью. – Я никогда не стану достаточно хорош для тебя.

– Я не говорил этого.

– Но имел в виду.

– Нет, – говорит он, и я вижу, как он изо всех сил старается быть терпеливым. – Неправда.

– Похоже, Зак, не могу я быть таким, как ты хочешь.

Он качает головой.

– Анж, ты уже такой.

– Иногда так не кажется.

– Черт побери, Анжело, говорю тебе – ты уже такой! Из нас двоих ты один уверен, будто мне нужно что-то такое, что ты не хочешь мне дать. – Его голос звучит сердито, но он не кричит. Просто сидит в одних боксерах передо мной на коленях. – Анж, тебе надо остановиться. Не выискивай в моих словах скрытый смысл. Когда я говорю, что мне хочется, чтобы ты был со мной, это вовсе не обвинение в том, что тебя нет рядом. Я просто говорю тебе, что я чувствую.

Моя злость быстро угасает, и мне приходится ненадолго задуматься. Я никогда не думал об этом в таком ключе. Когда он говорит нечто подобное, мне всегда кажется, будто он злится. Будто пытается вынудить меня сделать по-своему. Но может за его словами и нет ничего лишнего. Как в моменты, когда он говорит, что любит меня.

– Анжело, у меня такое чувство, будто я хожу по яичной скорлупе. Мне нельзя просить тебя остаться у меня на ночь. Мне нельзя приходить к тебе. Нельзя говорить, что я по тебе скучаю. Я пытаюсь не заступать за проведенную тобой черту, но мне кажется, я никогда не научусь понимать, когда я давлю на тебя, а когда нет.

Я не нарочно. Я не хотел, чтобы он так себя чувствовал. Не задумывался, каково ему.

– Не знаю, почему ты меня терпишь, – говорю я тихо.

– Потому что я без ума от тебя, Анж. Но я так боюсь потерять тебя, что не знаю, что делать. Мне кажется, что стоит мне сделать один неверный шаг – и тебя здесь не будет. Ты словно какая-то прекрасная, безумная птица, которая в любую секунду может сорваться и улететь, и я никогда больше тебя не увижу.

Сравнение вызывает у меня улыбку.

– Я кажусь тебе птицей? – Он будто знает о птице в моей груди. Будто всю дорогу видит ее.

Он тоже улыбается, но совсем слабо. Грустной улыбкой. Берет мою руку и прижимает ее к груди.

– Анж, если я подойду к тебе слишком близко, то не успею и глазом моргнуть, как ты исчезнешь. Но если посадить тебя в клетку, то ты будешь биться о ее прутья, пока не убьешь себя.

– Подумать только, а я-то говорил, что ты не романтик.

– Анж, я так сильно люблю тебя, что мне больно. Знаю, тебе не нравится это выслушивать, но…

– Нет. – Я останавливаю его, приложив к губам пальцы. – Наоборот. – И это правда. Мне нравится, когда он говорит, что любит меня. Только жаль, что долбанная птица не дает мне сказать те же слова в ответ. – Просто… Просто я не могу… – Я замолкаю. Не знаю, как закончить. Но мне и не нужно.

Он заключает мое лицо в ладони, заглядывает в глаза.

– Ты не обязан.

– Ненавижу, когда ты на меня злишься.

– Анж, как ты не понимаешь? В этом-то и проблема. Я никогда на тебя не злюсь.

– Правда?

– Правда. Я пытаюсь доверять тебе, пытаюсь не торопить. Но мне бы хотелось, чтобы и ты доверял мне. Тяжело не иметь возможности сказать, что я чувствую, без того, чтобы ты не решил, будто я к чему-то тебя принуждаю.

Я знаю, что он прав. Я все делаю по-своему и всегда, стоит ему приблизиться, убегаю.

– Прости.

– Не извиняйся, Анж. Просто больше не бойся меня, ладно?

– Я пытаюсь, Зак. Знаешь, как сильно? – В глазах у меня закипают слезы, и я пытаюсь перебороть их. Не хочу перед ним плакать.

– Я знаю.

– Я не могу пока быть, как они. – Он не спрашивает, о ком я. Значит, знает, что я о Мэтте и Джареде. – Но я очень хочу этого. Когда-нибудь. Правда.

– Я понимаю.

– Ты подождешь меня?

– Столько, сколько потребуется.

– И не возненавидишь меня?

– Никогда.

– И скажешь мне это еще раз?

– Я люблю тебя до безумия.

– Зак?

– Да?