Азбука для непослушных

1. А когда вошел, в полночь, сильный ветер подул в семинарии, и Михаил очень испугался и сказал про себя: «Явится ли мне тот, ради кого я пришел?»

2. Но услышал только голос в темноте: «Уходи. Я не звал тебя. Что ты здесь делаешь? Зачем ты здесь?»

3. Тогда Михаил сказал: «То-то и то-то случилось, Господи, и щека у меня горит от пощечины, как светило небесное!»

4. А голос сказал: «Разве светило дневное в темноте ходит? Лик твой светел, потому что путь твой походит на тот, которым ступает солнце, и путь тот чист и ярок. А теперь, после пощечины, еще ярче стал!»

5. А Михаил сказал: «Я хочу понять тебя, Господи. Я твой служитель и священник».

6. Тогда голос сказал: «Не будь священником того, кого хочешь понять, ибо на разных языках говорим я и ты; если ты хочешь меня любить, я умножу род твой, и великую славу приобретешь и ты, ирод твой, но он не будет родом твоим;

7. ибо родом твоим станут ученики твои, а ты станешь учителем их.

8. Если ты все еще хочешь меня понять, иди с миром, путь дьявольский перед тобой, ибо ты хочешь узнать ремесло властителя твоего, чтобы ты властвовал над ним, а не он над тобой;

9. ибо властители одним ремеслом владеют: умением властвовать.

10. Иди себе и не оборачивайся, ибо, если обернешься, то погибнешь».

11. И Михаил направился к двери, но не справился с искушением, обернулся и, у видел в темноте сияющую руку, какой никогда не видел;

12. а рука парила в воздухе, как ангел, облаченный в сияющие золотые одежды.

13. И он очень испугался, ибо вспомнил сказанные слова; но голос явился еще раз и произнес: «Это рука, которая тебя благословит, ибо ты не убоялся смерти и угроз моих.

14. Я наказываю не только за непослушание, но и за слепое повиновение; ибо тот, кто мне слепо послушен, меня не зная, слеп будет в послушности и к нечестивому».

15. Тогда Михаил сел на ступеньку перед дверью и увидел, как ветер сдувает буквы с написанного учениками и как блаженная рука медленно и с большим тщанием выписывает буквы небесные.

16. А рука сказала ему: «Смотри на эти буквы и запомни их, ибо они истинные; все другие отдаляют вас от меня вместо того, чтобы приближать.

17. И знай меня отныне как Бога своего, ныне и присно, и во веки веков, когда бы ты меня ни встретил, даже если явлюсь тебе в образе неведомом!»

18. А Непорочный Михаил успел воскликнуть, прежде чем сияющая рука пропала в темноте: «Как я узнаю, что это ты, а не нечестивый?»

19. А голос ответил, растворяясь в темноте: «Ты не узнаешь; если не уверуешь и если захочешь, чтобы это был я, то так и будет воистину».

Уста непорочного и златоперстого Михаила также говорят, что потом рука исчезла в темноте, а когда он зажег свечу и посмотрел написанное, то увидел, что слова студентов без единой ошибки были переписаны таким прекрасным почерком, что глазам было больно, а душе жарко от такой красоты.

А я с галереи увидел, что Евфимий вошел в семинарию и услышал еще, ибо и слуха довольно, когда света нет: «Значит, это ты переписываешь ночами то, что я пишу днем! Тебе не хватает красоты в писании учителя твоего!»

А Михаил ничего не сказал.

Я, по крайней мере, не слышал ответа.

Кап: открытая ладонь

Разрушение буквы Кап:

1 — Иероглиф;

2 — Буква Кап со стелы царя Меша;

3 — Этрусское;

4 — Современное.

* * *

Я сразу же побежал к келье отца Варлаама, дотянулся до окошка, и он услышал меня. Он побледнел, узнав о случившемся из моих уст, переданном так же верно, как и вы о том слушали, ибо о чудесах следует рассказывать словами, им соответствующими: чудесными и возвышенными. О простых же вещах следует рассказывать простыми словами, и именно поэтому о том обычном, что у нас происходило, я говорил речью простой и ясной, какой оно заслуживает.

Выслушав меня слухом, подобающим такому событию (ибо важно не только, как рассказывают, но и как слушают), он перекрестился, помолился за Непорочного Михаила и спросил: «Какое наказание ему определено?» И я тихо сказал: «Рука. Ему отрубят руку». Тогда он сказал: «Уходи. Я сделаю все, что смогу».

О, отец Варлаам, как светла твоя душа человеческая и каким теплом от нее веет! Душа твоя — как солнце, которое хоть и жарче самого горячего жара, своим теплом даже издалека, взаперти пребывая, согревает нас благостью, от которой травы вздымаются и животные растут; о, солнце затворенное! Душа же Евфимия пылает жаром скорым, для жизни бесполезным, обжигая и сжигая все вокруг себя! И что ты можешь сделать, немощный и старый, сидя взаперти, кроме как вдохнуть в нас надежду на спасение? Но разве этого мало? И разве эта малость не больше великого, хотя законы учат, что малое меньше большого? О, заблуждения количественные, неправда мерок земных!