Азбука литературного творчества, или От пробы пера до мастера Слова

Но вот беру в руки книгу Александра Скоробогатова «Земля безводная» — и снова мне хочется поздравить куратора «Оригинала»: опять удача! Уже давно, очень давно не читал я так, чтобы не мог оторваться от романа до тех пор, пока не перелистнул его последнюю страницу. Нет, «Земля безводная» — не исторический роман, не детектив, не приключенческая проза, которые я всегда читаю с особенным удовольствием. Это — психологический триллер. Работа, написанная жёстко, динамично, беспощадно по отношению к психологическому состоянию читателя. Умело построенный сюжет, интрига переходит в интригу, судьбы героев пересекаются и расходятся самым трагическим образом… Но не потому я столь высоко для себя оценил роман Скоробогатова — не потому, что люблю остросюжетную грамотную прозу (хотя «Земля безводная» — очень достойный триллер), а потому, что Александр Скоробогатов, мне кажется, сделал в своём романе открытие: он создал беспрецедентный образ невидимого, неосязаемого, неопределимого ни для героев, ни для читателя Зла. Это Зло разлито в атмосфере, окружающей героев романа, оно корежит их судьбы, оно убивает людей вокруг них, оно создаёт кровавые химеры, но оно — неопределимо. И это тем более страшно, что действие романа развивается в современном мире, в антураже московского центра, потом оно переносится в Бельгию, но и там невидимая сила Тьмы правит свой кровавый бал. И в этом впечатляюще прописанном образе Зла — философичность романа. Скоробогатов заставляет нас задуматься над тем, что же это за мир, в котором мы живём столь беспечно, каковы его пути и каковы наши пути там, где Зло столь глобально и беспощадно… С огромным трудом герои романа (и читатели) приходят к пониманию мотивов деятельности и определению материального образа Зла, но это не снимает жути происходящего в романе, ибо открытия остаются всего лишь предположениями. «Как мне представляется — хотя я и должен оговориться, что далеко не убеждён в истинности своих предположений, — ему посчастливилось угодить между двумя (трёмя? четырьмя?) жерновами двух (трёх? четырёх?) бандитских мирков, воспользовавшихся им, дабы скрыть друг от дружки свои операции…»

Сильно, остро, драматично и… горько. Прекрасная книга!

А вот чтение сборника Сергея Носова «Дайте мне обезьяну» очень хорошо отвлекло меня от мрачных мыслей и предчувствий, навеянных предыдущей книгой. Умная, ироничная проза, где-то — острая сатира, где-то едкий гротеск, где-то просто добрый смех. Хочется отметить очень необычную стилистику автора, это самобытный мастер. Я не стал читать роман «Дайте мне обезьяну», потому что просто не любитель гротеска большой литературной формы, но вот пьесу «Джон Леннон, отец» прочёл с удовольствием, смеялся. А рассказ «Поездка в Америку» открыл для меня совершенно иного Носова — мастера глубокой, психологичной, истинно драматичной прозы, написанной в той довольно редкой манере, когда иронично-ровная интонация автора вдруг становится сильнейшим инструментом раскрытия личной трагедии героя рассказа. Спасибо вам, Сергей, за «Поездку в Америку»!

Вот, собственно, и все книги, которые я имел возможность прочесть при знакомстве с серией «Оригинал». Их семь. На сегодня, я знаю, на книжных полках магазинов стоят двенадцать книг с литерами «Оригинал» и «Литература категории А». И я обязательно приобрету те, что не сумел прочесть. Тот скепсис, с которым я приступал к знакомству с серией, оставил меня. Это действительно интеллектуальная, современная, интересная, достойная литература (за теми оговорками, что я сделал в начале статьи).

В заключение хотелось бы сказать вот о чём. Недавно в пресс-релизе региональной общественной организации «Открытая Россия» и благотворительного фонда «Русский Букер» (в котором объявляется, что престижная русская премия «Русский Букер» обрела российского спонсора в лице «Открытой России» и отныне будет называться «Букер — Открытая Россия») я прочёл такие слова: «В небытие уходят советский соцреализм с его „типичными образами в типичных обстоятельствах“ и андеграудный антисоцреализм… На смену им приходит рынок идей, в условиях которого писатель должен будет предложить обществу идеи, которые найдут наибольший резонанс в сознании людей, и образы, которые вызовут сильнейший подъём в душах».