Читаем Азбука моей жизни полностью

Готовый гуляш ни в коем случае не ставьте в холодильник. Лучше оставить вблизи огня. Чтобы мясо сохранило свой вкус, не вынимайте его из соуса. На следующий день гуляш покажется еще вкуснее. Можно есть со сметаной.

Гуманность. «В чем человечество нуждается больше всего, так это не в обретении бессмертия, а в уповании на пощаду во время Страшного Суда».


Д


Дали, Сальвадор. Великий художник. Однако не нужно позволять дурачить себя его склонностью к эффектам.

Дамская сумочка. Мужчину, который причисляет дамские сумочки к предметам роскоши, ждет наказание. Если на свете существует справедливость, в своем следующем рождении он должен появиться на свет в облике крокодила и закончить жизнь в качестве самого дорогого предмета роскоши. Или ему следует перевоплотиться в женщину, которая входит в супермаркет, держа в руках ребенка, портмоне, ключи, водительское удостоверение, перчатки, и должна при этом сделать массу покупок. Тогда он все поймет правильно.

День Матери. Обычно о нем напоминают торговцы цветами. Однако каждый должен помнить о его приближении, ибо это единственный день в году, когда самые забывчивые и занятые дети должны подать матери знак, что не забыли ее.

Деньги. «Деньги, о которых в салонах нельзя сказать ни единого доброго слова, по своему воздействию на состояние человека могут быть уподоблены розам». Ральф Уолдо Эмерсон.

Лучше не скажешь!

Деревня. Место, где можно жить в мире.

Де Сика, Витторио. В его фильме «Чудо в Милане» есть такая сцена. Мужчина и женщина выходят из барака, обматывают себя газетами, чтобы сберечь тепло своих тел. Потом стоят неподвижно, наслаждаясь лучами осеннего солнца.

Детские врачи. Люблю их всех за то, что они любят детей и помогают им, читая о болезни по глазам ребенка. Врач прикладывает ухо к животику, и на его лице появляется ласковое выражение. Детские врачи сконцентрированы на своих пациентах. Их девиз — «Никого не напугать!». Потому у детей не бывает таких неподвижных, объятых страхом лиц, которые приходится видеть у взрослых, ожидающих приговора врача. Определенно, сердца детских врачей похожи на большое пестрое сахарное сердце.

Детство. Вместилище воспоминаний. Голубые, нежные образы заставляют вновь и вновь оглядываться назад, становясь сильнее с каждым годом, месяцем, днем.

Дешевое. Не выглядит дорогим.

Джакометти. Я влюбилась в его скульптуры и решила сказать ему об этом лично. С самого начала между нами возникла горячая симпатия. Когда я возвращалась из Парижа в Нью-Йорк, то весь путь держала в руках подаренную им скульптуру. Он тщательно завернул ее в газету, прежде чем передал мне.

Джентльмен. Мужчина, покупающий у портье два экземпляра утренней газеты, прежде чем покинуть с дамой ночной клуб.

Джинсы. Некоторые города и местечки мне нравятся только потому, что я могу носить там джинсы.

Дирижабль. О несправедливости войны я узнала еще в детстве. Мой дядя Макс Дитрих был капитаном дирижабля, с которого в Первую мировую войну должны были бомбить Манчестер. Когда Кайзер узнал, что его двоюродный брат как раз находится в Манчестере, он приказал экипажу повернуть назад. Над Атлантикой дирижабль обстреляли англичане, и все погибли. Моя тетя не хотела верить в смерть мужа и ждала его возвращения долгие годы после окончания войны.

Дневники. Определенно, все дневники знаменитых писателей написаны с задней мыслью, что когда-нибудь они будут опубликованы.

Добродетель. Нельзя сформулировать всеобщего понятия добродетели. Мужчина, которому девушка отдала невинность, может считать ее добродетельной, но в глазах матери и отца — она уже «падшая женщина». Потому нужно иметь собственное представление о добродетели и жить сообразно ему.

Доброта. Так просто быть добрым. Нужно только представить себя на месте другого человека, прежде чем начать его судить.

Долг. «Что есть твой долг? Требование дня». Гете.

Домашняя работа. Не только лучшая терапия, но и необходимейшее занятие. Редкое дело так быстро приносит результаты, а следовательно, и удовлетворение.

Домашний очаг. Оба этих слова у нас пишутся слитно. Я рассматриваю его как самую надежную гавань в жизни человека.

Дорогие вещи. Выглядят еще дороже. В толпе всегда найдется человек, способный определить их истинную ценность.

Достоевский. В юные годы я испытывала перед ним необыкновенный восторг и ещё сегодня помню строки из некоторых его романов. Особенно люблю «Белые ночи».

Дочь. Останется твоею дочерью на всю жизнь.

Дремота. Счастливы те, кто может вздремнуть посреди дня. Не мешайте им только потому, что сами не можете этого сделать.

Дрожжи. Не жалейте усилий получить свежие дрожжи. Не стоит стряпать на сухих, они действуют совсем не так и не дают нужного эффекта.

Дух времени. Немцы используют слишком много слов там, где англичанин употребит только одно. Исключение составляет понятие «дух времени». В других языках используется много слов, чтобы дать ему точный перевод, но все они не точны.


Е


Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Адмирал Советского флота
Адмирал Советского флота

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.После окончания войны судьба Н.Г. Кузнецова складывалась непросто – резкий и принципиальный характер адмирала приводил к конфликтам с высшим руководством страны. В 1947 г. он даже был снят с должности и понижен в звании, но затем восстановлен приказом И.В. Сталина. Однако уже во времена правления Н. Хрущева несгибаемый адмирал был уволен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте».В своей книге Н.Г. Кузнецов показывает события Великой Отечественной войны от первого ее дня до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное