Читаем Азбука моей жизни полностью

Чай. Туман, окутывающий Англию, побуждает ее жителей непрерывно пить чай. Мне несколько раз приходилось видеть англичан в стрессовых ситуациях — после катастрофы, аварии, в состоянии испуга. Пульс слабел, а сам человек был не в состоянии сделать ни одного движения. Но он сразу оживал после чашечки чая. Нет сомнений, что этот напиток успокаивает нервы и дух. Жаль, что это понимают не во всех странах. Конференции по мирному сотрудничеству приносили бы больше позитивных результатов, если бы проходили за самоваром.

Честность. «Это так практично — быть открытым и честным». Ницше.

Следовало бы добавить «по отношению к другим людям».

Чувство. Многие люди из страха показаться сентиментальными отказываются от чувств. Это большая ошибка.


Ш


Chaud d’eau. 4 желтка и 7 ложек сахара перемешайте в однородную массу, добавьте 1 чашку белого вина. Все слейте в кастрюлю и поставьте на водяную баню. Начинайте взбивать, пока масса не начнет отваливаться от взбивалки. Используйте большую кастрюлю, потому что процесс взбивания требует удвоенных усилий. Рецепт рассчитан на четырех человек.

Шампанское. Приносит чувство радости, словно наступили лучшие времена. Кто сидит на террасе парижского ресторана, глядя на осенние деревья, освещенные полуденным солнцем, и попивает холодный «Дом Периньон», тот чувствует себя счастливейшим человеком на свете, особенно если пить шампанское стало привычкой.

Шампиньоны. Залейте хорошо промытые шампиньоны не слишком соленой водой. Готовьте с перцем, луком и пучком укропа. Следите за тем, чтобы грибы не потонули в воде. Как только они станут мягкими, добавьте масла и белого вина. Хорошо подавать со шницелем. Из шампиньонов можно готовить прекрасные супы.

Шарлатан. Человек, которого так называют, может не оказаться им.

Шевалье, Морис. Мастер самой трудной и деликатной из всех сценических профессий.

Шипучка. Сладкое пенящееся море, в котором любят плавать американские дети.

Школа. Я против совместного обучения юношей и девушек. Юношам и так приходится прилагать максимум усилий, чтобы преодолеть свои духовные и физические проблемы. А девочки могут их только усугубить.

Шляпы. Могут доставить много радости и привести женщину в хорошее расположение духа. Кто иронически хмыкает, не имеет представления о важности этой маленькой вещицы, поднимающей жизненный тонус женщины.

Шницель. Чтобы получился отменный шницель, возьмите нежную розовую телятину. Куски не должны превышать 0,5 см. Отбейте молотком, чтобы они стали еще тоньше.

В большой тарелке вилкой взбейте яйцо. Добавьте соли и перца. На другой тарелке подготовьте толченые белые сухари с солью и перцем. На сковороду налейте масла и одновременно начинайте нагревать тарелки, на которых будут поданы шницели.

Опустите шницель в яйцо, а потом обваляйте в сухарях и начинайте жарить. Прибавьте пламя. Это придаст сухарям необходимую твердость. Через минуту пламя убавьте. Шницель переверните. Когда шницели будут готовы, выложите их на заранее подготовленную бумагу. Запомните, что настоящий шницель должен быть сухим! На каждой тарелке должен лежать кусочек лимона и петрушка. Молодая картошка — лучший гарнир!

Шоколад. Хорош с коньяком, кальвадосом, виски и прочим алкоголем. Отличный завтрак для солдат.

Шопенгауэр[92]. Его мир очень романтичен, хотя сам он был реалистом. Его книга «Мир как воля и представление» была для меня настольной в период становления моей личности.

Шоу, Бернард[93]. Однажды он мне позвонил: «Обязательно загляните ко мне, когда будете в Европе. Я хочу обсудить с вами экранизацию «Миллионерши», или просто посетите меня. Адрес для телеграммы: «Социалист. Лондон».

Шоу, Ирвин[94]. «Мою религию я заимствовал у небес и хочу укоренить здесь на земле, чтобы каждый из нас мог получить от нее свою долю». Прекрасная мысль!

Штернберг, Джозеф фон. Человек, которому мне всегда хотелось угодить.


Э


Эгоцентрик. Простительно, если это творящий художник.

Эйнштейн, Альберт. Для простаков объяснял свою теорию относительности следующим образом: «Это когда Цюрих остановится у этого поезда».

Экстравагантность. Что другими оценивается как экстравагантность, часто является индивидуальной точкой зрения другого человека. Потому не следует критиковать экстравагантность других.

Элегантность. Сегодня это большая редкость. Поскольку отсутствует понимание ее, нет и желания ее достичь.

Эмерсон, Ральф[95]. «Что ты есть, стоит постоянно над тобой и проклинает так, что невозможно расслышать твоих слов, которые отрицают это». У меня пробегает мороз по коже, когда я читаю эти слова или размышляю над ними.

Эремиофобия. Многие американцы боятся оставаться в уединении. Радиопрограммы и пластинки помогают им побороть тишину. За каждой радиостанцией стоят фирмы грамзаписи, которые таким образом вербуют своих покупателей. Создана особая система классификации музыки. Благодаря ей можно найти музыку на любой случай жизни. Вот эта схема.

Музыка для:

воспоминаний,

мечтаний,

пробуждения,

игры в карты,

ласк,

успокоения,

раздумий,

беременных женщин,

облегчения домашней работы.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Адмирал Советского флота
Адмирал Советского флота

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.После окончания войны судьба Н.Г. Кузнецова складывалась непросто – резкий и принципиальный характер адмирала приводил к конфликтам с высшим руководством страны. В 1947 г. он даже был снят с должности и понижен в звании, но затем восстановлен приказом И.В. Сталина. Однако уже во времена правления Н. Хрущева несгибаемый адмирал был уволен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте».В своей книге Н.Г. Кузнецов показывает события Великой Отечественной войны от первого ее дня до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное