Азбука счастья

Мне было лет пять-шесть, когда папа с его новой женщиной приехали в Волгоград и забрали меня на Камчатку. Мне сказали, что эта женщина – моя мама. Из моего свидетельства о рождении исчезло имя моей родной мамы, оно было заменено другим. Правду от меня тщательно скрывали, хотя она была известна многим в нашем окружении.

Моя мама была человеком очень мягким, тонко чувствующим, её любимой книгой был «Маленький принц» Сент-Экзюпери. Внешне я очень похожа на мою маму. Мачеха же оказалась во всех отношениях полной противоположностью моей маме и воспитывала меня более чем жёстко.

Когда мне было 15 лет и мой папа лежал при смерти в больнице, где мачеха работала медсестрой, одна санитарка, встретив меня в коридоре, сообщила мне, что моя мама не мама, а мачеха. От папы мне ничего узнать уже не удалось, он умер на следующий день, не придя в себя. Я осталась с узнанным мною одна. Интернета тогда ещё не было. В загсе мне смогли сообщить только имя моей мамы, больше никаких сведений мне найти не удалось.

С мачехой заговорить на эту тему мне не представлялось возможным, так как тема «мама» – глубоко личная, а мачеха была чужим человеком.

Я хранила эту сокровенную информацию в моём сердце как тайну и одновременно испытывала угрызения совести, что скрываю её от мачехи.

Мачеха внушала мне все годы, что не та мать, которая родила, а та, которая воспитала. Ещё она постоянно повторяла: «Сколько волка ни корми, он всё в лес смотрит». Интуитивно мне всегда было ясно, кого она имеет в виду под волком, и я чувствовала себя виноватой уже потому, что понимала это как упрёк в неблагодарности, который мне постоянно приходилось слышать и в более ясно сформулированной форме.

Кроме того, если ребёнка постоянно бьют и унижают, он может это объяснить для себя только тем, что, значит, он плохой, а поэтому сам виноват. По-другому объяснить происходящее с ним ребёнок не может, так как ещё не в состоянии критично осознать ситуацию, для этого у него нет опыта и знаний. Детская душа ещё чиста и лишена защиты от чувства вины. Сила и власть – всегда на стороне взрослого.

В детскую душу можно посеять всё. Впитанное в детстве семя вины прорастает в душе, становясь со временем всё крепче. А ты сам становишься внутренне всё слабее и неувереннее в себе, вся твоя жизнь окрашивается этим, сидящим в тебе чувством вины. Ты запутываешься в нём, как в паутине, и уже не знаешь и не понимаешь, почему ты виноват, знаешь только, что виноват всегда и во всём. Поэтому, став уже взрослым, всегда принимаешь упрёки и обвинения других как должное, сам веря в их обоснованность, хотя любому наблюдателю со стороны ясно, что это не так. И тебе постоянно встречаются люди, которые всегда найдут причину тебя в чём-либо обвинить и упрекнуть, потому что это в тебе живущее чувство вины притягивает и создаёт эту твою реальность. Чувство вины становится внутренним режиссёром твоей жизни и заставляет тебя постоянно страдать.

Этой темы я коснусь позже в некоторых главах этой книги.

Однажды, уже во время учёбы в институте, я получила на адрес деканата письмо из Ленинграда. Оно было от моей мамы. Она сообщала, что всю жизнь страдала от разлуки со мной и невозможности видеться, так как мой папа и его новая женщина не хотели этого «в интересах ребёнка» и смогли оформить это юридически. Это юридическое препятствие отпало по достижении мною 18-летнего возраста, только тогда у мамы появилось право написать мне письмо.

С одной стороны, сбылась моя заветная мечта, у меня появилась настоящая, родная мама. С другой стороны, это глубокое потрясение перевернуло весь мой внутренний мир, углубило внутренний конфликт и принесло с собой новые вопросы и многолетний мучительный поиск ответов.

Позже, когда я, как жена русского немца, в рамках восстановления немецких семей переехала с его родителями и нашей тогда 13-летней дочерью на постоянное жительство в Западную Германию, на тему «мама» наслоилась тема родины.

Две мамы, две родины. Внутреннее хождение по мукам продолжалось. Мне предстоял ещё долгий и напряжённый поиск ответов.

И вот теперь, спустя много лет, я пишу эту книгу, думаю о маме и Санкт-Петербурге. Мама и Санкт-Петербург для меня неразделимы. Та любовь, что связала сердца моих родителей, продолжает жить во мне. Родина этой любви – Санкт-Петербург. Поэтому моя книга должна была появиться на свет именно здесь, в городе моего сердца, в моём городе.

В середине 80-х годов я жила и работала в Ленинграде, окончила ленинградскую ординатуру. Каждое утро было наполнено радостью встречи с моим любимым городом. Радость охватывала меня по дороге на работу, когда я проезжала по улицам Ленинграда. Непередаваемое словами чувство переполняло моё сердце, когда я проходила по Дворцовому мосту, Летнему саду, набережной Невы, Михайловскому парку. Я очень полюбила Петергоф, мы там часто гуляли с мамой. Павловский парк завораживал меня, как бы перенося в другое измерение, в другой мир, с которым не хотелось расставаться.