Читаем Азбука жизни полностью

Мне нравится, что футбол интересует его больше, чем литература, которой он профессионально занимается. И что талантливые графоманы интересуют его больше, чем профессиональные литераторы. Что он гордится исключительно мягкими пятками как едва ли не главным своим достоинством. Я тоже полюбила его пятки, волосы, губы и руки. Я полюбила мало разговаривать, много гулять и ложиться спать рано.

В сущности, выбрав его, я выбрала жизнь.

Плюшка благополучно родила. Пончика назвали Гермесом.

Мой не полностью еще двухлетний сынок Фёдор Михайлов сказал, что катался на пони — ма-а-алень, ма-а-алень. Сам он ей (а может ему, черт знает) примерно до колена. И вот ведь: ма-а-алень… Здесь см. ПОДЛИННОСТЬ.

Преферанс

Великое множество пословиц и поговорок, шуток и прибауток, баек и анекдотов, законов и заповедей, припевок и пританцовок, камланий и заклинаний, а также сентенций, штукенций и кунштюков составляют великий и могучий Ритуал, именуемый русским Преферансом. Так вот, из всех из этих ямбов и хореев, реверсов и реверансов этот — самый что ни на есть главный. Две бубны — не одна бубна! Запомните хорошенько.

Колода игральных карт — суть модель нашего мира. Четыре масти как 4 сезона, пятьдесят два листа — 52 недели в году, а Касьянов день, который то появляется, то исчезает, обозначен джокером.

В преферансе джокер не участвует, и карты младше семёрки тоже. Преферансная колода это трижды по десять карт на руках плюс две карты в прикупе. Слово прикуп известно даже тем, кто бежит от карт, как вы-сами-знаете-кто от ладана. Потому что:

Знал бы прикуп — жил бы в Сочи!

и

Знать, что в прикупе — можно не работать!

Эти две простые истины (по сути одна простая истина) известны решительно всем. Не случайно журнал «Форбс» опубликовал список первой сотни самых богатых людей планеты под заголовком "Они знали прикуп".

Итак, тридцать и две. Это определяющее для преферанса соотношение — 30:2. Рациональное и эмоциональное, шевеление мозгами и чистый азарт, математика и игроцкое везение соотносятся в этой игре именно как тридцать к двум. Примерно. (Игрок-"математик" подсчитал бы точнее, ну да это не про нас.) Хорошего игрока отличает искусство чувствовать эту пропорцию и следовать ей. Считаешь-считаешь-считаешь-считаешь-оп! рискнул. И опять: считаешь-считаешь-считаешь-считаешь… Занудно немного, не без того. Про преферанс говорят, что он любит задницу (эта часть тела у нас, как известно, отвечает за всяческую методичность и терпеливость).

Преферанс — игра некороткая. В качестве лёгкого допинга принято использовать алкоголь (водку, виски, коньяк), никотин и кофеин, а главное — присказку:

Карта не лошадь — к утру повезёт!

Идеально подходят для преферанса следующие обстоятельства:

долгие зимние вечера

тревожные и душистые майские ночи

душные комариные сумерки

осеннее тёмное ненастье.

Ленивые отпускные деньки идеальны для варианта «сочи» — слегка вяловатого, так называемого пляжного преферанса.

В любом случае преферансный вечер переходит в преферансную ночь, а затем нередко — в игру после обеда следующего дня, ну а дальше уж когда как. Я была свидетелем того, как четыре юные мамаши на даче играли подряд двое суток с лишним. Орущие дети, громадная пепельница… (Играли, причем, все очень плохо. На первых порах преферанс увлекает ужасно; потом обычно наступает охлаждение, у кого временное, у кого нет.)

Наидлиннейшие пули тянутся, конечно, в он-лайновых турнирах. Вот кто-то из партнеров отошёл буквально на секунду вымыть руки — и пропал на полчаса. Вот у другого вдруг вырубилось электричество. Капризы связи, то, сё… Единственное бесспорное преимущество — никто не дымит тебе в лицо. Сам тихо обкуриваешь собственный монитор, а ему хоть бы хны.

Преферансисты-виртуалы и сами, конечно, чувствуют, что в их времяпрепровождении чего-то не того, и по мере сил пытаются его очеловечить, одушевить, обуютить. Хором выпивают, например, после мизеров, как сыгранных, так и не сыгранных. Оп-ля! Один в Бирюлеве, другой в Барнауле, третий в Южной, извините, Дакоте. Очень все-таки много в мире одиноких людей. А кому сейчас легко.

Лучшее, что есть в виртуальном преферансе — чаты. Истинный пир духа.

Проигрываю по сумме трех скаков 1500, по общей пуле на 14 отстою от лидера, по текущей горе после кучи мизерей на 60 больше, чем у лидера. Пасы по 6, третья рука. Падаю куда-то, по раскладу мизер наконец-то чистый, записываю и беру текущую пулю. Падаю еще раз на совсем убийственный мизер, сношу от 710В одну, а бланкового валета оставляю, не угадывают, чистый. Пишу с горы. Теперь у меня с чужим ходом ТК87, ТКД8, ДВ9 и фоска в 4-ой масти. Козырь, конечно, слабый заказан, а снос лоховской, от разных мастей. Просюркупили на бланкового козыря, и ровно 6 взяток вышло. В итоге в этой пуле я выиграл 1007 вистов. Так что, тов. Сашун, надо быть гибче.

Ответ: Жаль, что на первой руке… а то там еще сюркуп светится:-)

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза