Азенкур: Генрих V и битва которая прославила Англию (ЛП)

Местный летописец Руиссовиля также утверждал, что "у короля Англии было 500 человек, хорошо вооруженных, и он послал их среди мертвых, чтобы снять с них гербы и большое количество доспехов. В руках у них были небольшие топоры и другое оружие, и они резали как мертвых, так и живых по лицу, чтобы их нельзя было узнать, даже англичан, которые были мертвы, а также остальных". Хотя он не отличался точностью, его рассказ, возможно, в значительной степени правдив. Лефевр де Сен-Реми также сообщает, что Генрих V приказал собрать все доспехи, сверх того, что его люди могли унести, в одном доме или амбаре, который затем должен был быть подожжен. Хотя можно представить, что многие трупы могли быть изуродованы в процессе снятия доспехов, тем более что это делалось в спешке, это не было целью мероприятия, а лишь сопутствующим фактором. Настоящей целью было предотвратить попадание такого огромного запаса доспехов и оружия в руки врага, что позволило бы ему совершить нападение на тылы английской армии, когда она возобновит свой поход к Кале.[635]

Прежде чем начать этот поход, нужно было решить другие задачи. На поле боя лежало слишком много тел, чтобы англичане могли подумать о христианском погребении их всех; мы даже не знаем, делали ли они это для своих соотечественников. Конечно, трупы некоторых наиболее знатных жертв — в частности, Эдуарда, герцога Йоркского, и Майкла, графа Саффолка — были забраны с поля боя для доставки в Англию. Учитывая длительность транспортировки и отсутствие возможности забальзамировать их или заключить в свинец, чтобы предотвратить гниение, средневековая практика заключалась в расчленении тел и их варке до тех пор, пока плоть не отделялась от костей. Эта прагматичная, но неприятная процедура означала, что затем кости можно было легко перевезти в Англию в простом сундуке или гробу, чтобы со всеми положенными церемониями захоронить их в последнем пристанище. Кто отвечал за выполнение этой жуткой операции, мы не знаем, хотя можем предположить, что в ней, вероятно, участвовали Томас Морстед и его команда хирургов — если они не были слишком заняты уходом за живыми людьми.[636]

Пройдет несколько дней, прежде чем будут похоронены остальные погибшие. Семьи крупных синьоров отправили своих слуг и священников искать на поле боя своих близких. Так были найдены тела герцогов Алансонского, Барского и Брабантского, а также коннетабля д'Альбре, Жака де Шатильона, Галуа де Фужера, архиепископа Сенса и графов Невера и Руси. Даже на этом позднем этапе под грудами трупов все еще находили живых людей. Например, Энглеберт ван Эдинген, мессир де Кестергат, был обнаружен тяжело раненным через три дня после битвы, но, несмотря на то, что его доставили в Сен-Поль, он не поправился и вскоре умер. Было сделано все возможное, чтобы вернуть мертвых на родину для погребения рядом с их предками: тело Филиппа, графа Неверского, было забальзамировано и доставлено в цистерцианское аббатство Элан, недалеко от Мезьера, в Арденнах; труп его брата, герцога Брабантского, был забальзамирован на поле боя и пронесен в официальной похоронной процессии через скорбящие города его герцогства, для прощания в Брюсселе, прежде чем быть похороненным рядом со своей первой женой в Тервюрене. Герцог Алансонский был забальзамирован, чтобы его тело можно было отнести для погребения в церковь аббатства Святого Мартина в Сизе, но его внутренности были захоронены рядом с большим алтарем во францисканской церкви в Хесдине. Гийом де Лонгей, капитан из Дьеппа, был привезен в город и похоронен с почестями в церкви Сен-Жак, вместе с одним из двух сыновей, погибших вместе с ним при Азенкуре; тело второго сына, предположительно, найти не удалось.[637]