Азиатская книга

После такого плотного завтрака впору задремать в шезлонге с какой-нибудь умной книжкой на груди. Но мы здесь не за этим, нас ждет экскурсия с Янто. Древняя столица, город с полуторатысячелетней историей, разрушенный в 1006 году в результате извержения вулкана Мерапи и разрушенный снова, ровно тысячу лет спустя, в результате землятрясения в 2006‐м. Что уцелело: королевский дворец («кратон») и водный дворец Таман Сари. Между вулканом и кратоном пролегает вымощенная булыжником дорога Малиоборо, центральная улица города с 1750 года. Два плотных ряда варунгов и бечаков[113] в ожидании клиентов. Большая часть домов и лавок на Малиоборо принадлежит китайцам. По вечерам здесь народные гулянья, живая музыка. Чем ближе к воротам кратона, тем более парадно выглядят колониальные постройки. Кто в них живет? Неужели китайские коммерсанты? «Еще хуже, — отвечает Янто, — правительственные чиновники».

Дворцовая территория разделена на две части. Одна, музейная, открыта для посетителей и для них предназначена, а в другой живет султан с семьей, туда вход воспрещен. Музейно-гостевая часть помпезна: открытые павильоны «пендхапа» из инкрустированного золотом красного дерева, между ними — аллеи под сенью индийского миндаля и саподиллы. Вход во внутренний двор, где находятся зал церемоний, чайный дом и королевский театр, охраняют две исполинские статуи. Это демоны-близнецы, неотличимые друг от друга; одного зовут Добро, другого — Зло. Половина павильонов служат хранилищами для инструментов гамелана, традиционного оркестра металлофонов и гонгов. Загадочные узоры на фронтоне пендхапы (корона, дракон, демон, пиявка) оказываются численными символами: в яванской записи чисел символ короны соответствует единице, дракон — восьмерке, демон — пятерке, а пиявка — тройке. Значит, павильон был построен в 1853 году. В углу сада расположилась группа щуплых старичков в синих куртках и клетчатых саронгах. Они сонно курят кретек, сидя на земле в тени перголы. Видно, что это их привычное состояние. Работники музея? Уборщики? Нет, это лейб-гвардия султана, его почетная стража, что-то вроде османских бостанджи. «Получить такую работу — мечта любого лентяя», — поясняет Янто. Синекура с пожизненной пенсией.

Вдруг из противоположной части сада показывается процессия пожилых женщин в батиковых кембенах[114]. У каждой из них в руках поднос или чугунный чайник, а та, что замыкает шествие, несет высоко над головой церемониальный зонт с золотыми рюшами. Это распорядительницы дворцовой чайной церемонии. Трижды в день — в восемь утра, в одиннадцать утра и в три часа дня — они совершают моцион к чайному домику, где на глазах у беспрестанно фотографирующей публики чинно заваривают и дегустируют чай, прежде чем отнести его государю. Мы протискиваемся сквозь толпу, очумело щелкая айфонами — так же как когда-то в Киото, где мы пристрастились к фотоохоте за гейшами и майко из Гиона. И хранительницы дворцовой традиции, привыкшие к вуайеризму туристов и собственной роли живых экспонатов, разливают заварку, сидя на полу в вольере чайного домика, как будто и не замечая толпящихся перед ними зрителей, пока их мужья-лейбгвардейцы курят кретек в противоположном углу сада, где никому нет до них дела.

Через несколько минут чайные мастерицы прошествуют к резиденции султана, и там начнется основная церемония чаепития. Она, как и то, что происходит в окии[115] Гиона, уже не для посторонних глаз. Нынешний монарх, Хаменгкубувоно X, десятый из династии султанов Джокьякарты, известен своей скромностью. Насколько роскошна музейно-туристическая часть кратона, настолько непритязательна сама резиденция султана. Не пышней средней дачи в Малаховке. У султана пять дочерей и ни одного сына. По традиции это означает, что после него трон должен перейти к старшему племяннику, так как по закону женщина не может стать султаном. Но Хаменгкубувоно Х мало того что скромен, он еще и свободомыслящ. Он первый из династии, правящей с 1755 года, отказался от многоженства, а в 2015‐м переписал закон султаната, отменив гендерные ограничения престолонаследия, и провозгласил наследницей свою старшую дочь, принцессу Мангкубуми. «Вообще-то у нас уже была одна правительница, — задумчиво произносит Янто. — Президент Мегавати, дочь Сукарно. Будем надеяться, что эта королева не будет как та».