Азиатская книга

Произнеся нелепую фразу, я вдруг вспоминаю, как и меня в подростковом возрасте знакомили с «настоящим писателем» в книжном магазине на Брайтон-Бич. Правда, тот сам отрекомендовался писателем и незамедлительно всучил мне свою книжку. Увы, книжку ту я так и не открыл и потому не могу судить, каким он был писателем, настоящим или игрушечным. Этот художник — точно настоящий, но, в отличие от брайтонской знаменитости, не занимается саморекламой. Приземистый, пухлый человек средних лет, с виду скорее лавочник, чем художник. Что он может сообщить юному дарованию? Никаких академий не кончал, живописи учился у отца и старших братьев. У них это семейное ремесло, и он, как положено, начал осваивать его в шестнадцать лет. В среднем он пишет картины по пять часов в день. Над этим полотном работает уже два года. Это работа по заказу, ему за нее обещали заплатить 70 тысяч долларов. В общем, грех жаловаться. Спасибо Агунгу, что создал эту резиденцию. Те, кто приезжают учиться, платят Агунгу деньги, а мастера вроде нашего собеседника проживают здесь бесплатно, на всем готовом. Эта традиция родилась еще в начале ХX века. Тогда правитель Убуда предлагал балийским и иностранным художникам бесплатный постой в рамках программы обмена опытом, приглашал тех и других, чтобы обучали друг друга технике. Очень мудрый ход, как оказалось. С тех самых пор сюда и приезжают со всего мира. Вон там, например, видите? Russian painter. Холст в дорогой резной раме. На холсте — длинноносые и одноглазые персонажи ваянга, эдакий балийский лубок вроде того, что продается в бесчисленных сувенирных лавках для туристов. В правом нижнем углу — красивая размашистая подпись: Владимир Сидоров. Что это? Кто это? По-видимому, состоятельный человек. Приехал на Бали, поступил за щедрую плату в академию Агунга Рая и — бац! — стал художником. Выставляется в местных галереях.

Меня разбирает любопытство: а кто же такой этот Агунг Рай, меценат, владелец арт-центра, директор академии искусств, хозяин всего этого великолепия? «Да вот же он, вон там, на лавочке сидит». На скамейке в сени белой плюмерии, в компании двух молодых женщин, сидит холеный человек с усиками. Пожилой бонвиван? Крестный отец местной мафии? Богатый промышленник? «Кто, Рай? Промышленник? Да нет, что вы! Он вообще начинал как уличный художник, самоучка, в детстве чуть ли не беспризорником был. Но он очень хороший бизнесмен. Продавал свои работы туристам и так постепенно, постепенно раскрутился, из грязи в князи. Хороший бизнесмен и талантливый художник, он у нас большим мастером считается. Все остальные мастера на него работают. Он их содержит и продает их картины. ARMA — один из трех главных арт-центров на Бали. Еще два — это Нека и Антонио Бланко. Про Антонио Бланко слыхали? Он вообще из Америки был, американец испанского происхождения. Но вырос в Таиланде, его отец там врачом, что ли, работал. Вырос, значит, в Таиланде, а потом на балийке женился, переехал сюда и стал художником. Ню рисовал, многие местные девушки ему позировали. Так вот у него тоже — арт-центр и музей, там большая его коллекция. Он под конец жизни перешел в индуизм, и, когда он умер года четыре тому назад, его кремировали по нашему обычаю. Теперь музеем заведует его сын».

* * *

Человек по прозвищу Дикки (настоящее имя — Суардика), тот, что пытается выучить русский и остро нуждается в разговорной практике, рассказывает про Бали (к счастью, перейдя на английский, которым владеет вполне сносно). Бали — самое высокодуховное и красивое место в Индонезии, оазис мира и гармонии, остров художников испокон веков. Потому-то все сюда и едут. А где еще, спрашиваю, он был? На Яве, больше пока нигде. Но знает про другие острова от друзей, которые там бывали. Например, про Суматру. Там очень опасно, там одни мусульмане и поэтому высокая преступность. Террористы. Плюс — грязь, и по ночам невозможно спать из‐за воя муэдзина. Или, например, Папуа. Там очень интересно, но совсем нет транспорта, кроме мопедов. И дорог тоже нет. И очень много комаров. Туда можно попасть только на круизном корабле. Сходишь с корабля, фотографируешься на берегу — и обратно на корабль. Спрашиваю:

— А про Тану-Тораджу что вам рассказывали? У нас там один знакомый недавно был, кстати, он сам — из Папуа. Так вот, ему там понравилось. Говорит, очень интересная культура.

— Тана-Тораджа? Да, у них кофе. Очень хороший кофе. Но это на Суматре, а там все мусульмане и бандиты.

— Насколько я знаю, Тана-Тораджа находится на Сулавеси. И тамошние жители — как раз не мусульмане, они придерживаются традиционных верований…

— Послушайте, кто из нас индонезиец, вы или я? Тана-Тораджа находится на Су-ма-тре!