Азиль

На это раз он молчит дольше, дожидаясь полной тишины. Необходимо, чтобы не просто слушали, но и слышали.

– Совет Семи будет переизбран, – чеканя слова, говорит Бастиан. – По окончании режима чрезвычайного положения система управления Азиля будет пересмотрена. Вы сейчас узнаёте это первыми, раньше, чем жители Ядра. Сейчас перед вами я вношу своё предложение. Ядро оставит за собой часть управленческих функций. Часть же Совет передаст людям из вашего окружения. Три представителя Второго круга и по одному из каждого жилого сектора Третьего. И как быстро заработает эта система – зависит только от вас.

Собор за спиной Советника Каро оживает, расцветает детскими голосами и отрывистыми репликами взрослых. Бастиан тут же забывает о толпе, застывает, глядя в сторону обрушенного участка стены.

– Вот и отлично, – вполголоса комментирует Канселье. – Значит, расчёты верны. Вот и гарантии того, что стадо задумается и будет паинькой.

Первыми выходят трое в серых мундирах и с оружием в руках. За ними из пролома выбираются двое подростков, каждый ведёт за руки малышей лет трёх-пяти. Следом идут дети постарше, за ними ещё и ещё.

– Спускаемся и строимся у стены! – холодно распоряжается Канселье.

Толпа ахает, напирает на оцепление. Женщины выкрикивают имена своих детей, кто-то из ребят отвечает, дёргается в сторону матерей, но полицейские загоняют их в строй.

– Не стрелять! – громко напоминает Бастиан, не сводя глаз с вереницы выходящих из Собора детишек.

Взгляд шарит по лицам ребятни, ищет – и не находит. Бронежилет вдруг становится тяжёлым и жарким, пот стекает по спине, ворот рубахи давит горло. Так трудно оставаться Советником Каро, когда хочется броситься туда, в пролом, искать её, свою единственную bien-aimé, ради которой он сейчас здесь, а не отсиживается в Ядре. Но надо сохранять спокойствие, стоять на месте и смотреть в глаза каждому ребёнку, который выбирается по обломкам и спускается мимо него по ступенькам. «Это страшнее, чем самому быть в эпицентре перестрелки, – понимает Бастиан. – Нет ни напускного героизма, ни ненависти. Слёзы. Отчаяние. Страх. Эти дети запомнят, как ждали, что в любой момент по ним откроют огонь. Такое на всю жизнь останется».

Дети идут и идут. Хмурые подростки с напряжёнными лицами несут на руках зарёванных малышей. Девочки чуть старше Амелии держатся за руки, утешают друг друга, стараясь не смотреть на вооружённых полицаев. Дети спускаются по ступенькам и становятся вдоль стены, спинами к вооружённым людям и толпе. Бастиан ловит случайные взгляды, и ему становится тоскливо и жутко.

– Если и это моя ошибка… – шепчет он одними губами. – Где был верный выход?

Последними выходят взрослые: Ксавье Ланглу идёт, опираясь на плечо оружейника Тома Йосефа, рядом с ними Бастиан с удивлением видит рыжую подружку Рене Клермона. У девицы на руках кудрявый малыш лет трёх. Он смотрит Бастиану в душу тёмными, как спелая вишня, глазищами. Советник Каро отворачивается, жестом подзывает Канселье.

– Моя дочь, – запинаясь, говорит он. – Её нет среди них.

– Седьмой солгал? – приподнимает бровь начальник полиции.

Быстрым шагом Бастиан догоняет процессию, толкает священника в спину, обтянутую мокрой от пота рубахой. И мгновенно оказывается оттеснённым в сторону ребятнёй. Больше двух десятков детей становятся живым заслоном вокруг Ксавье Ланглу и Сорси Морье.

– Не трогайте! Прочь, месье! – звучат звонкие голоса мальчишек и девчонок. – Не прикасайтесь! Отец Ксавье, мы вас им не отдадим!

Один из полицаев даёт над головами детей автоматную очередь.

– Вниз! – командует Седьмой, и ребятишки послушно ложатся на ступени.

Бастиан поражённо смотрит на трёх девочек и четверых старших мальчишек, укрывающих собой Ксавье Ланглу и рыжую девку с орущим малышом на руках. Смотрит – и не может понять.

– Мари! – рыдают в толпе матери. – Пьер! Валери! Сезар! Кристо-оф!..

Дети у стены оглядываются, ищут взглядами родных. Одни робко улыбаются, другие плачут. Полицейские растерянно поглядывают на командование. Ждут распоряжений.

– Люди Азиля! – громко обращается Бастиан к толпе. – Ваши дети будут отпущены по домам, как только вы сложите оружие! Время пошло!

Меньше чем через минуту под ноги полицейских падают автомат и два арбалета. Женщина, что принесла оружие, виснет на краю пластикового щита и зовёт:

– Валери! Родная! Верните мою дочь!

Девчонка лет тринадцати, обнимающая Ксавье Ланглу, оборачивается.

– Я не уйду, мама! – кричит она. – Забери Жана вместо меня! За ним некому же… Жан Флёри! Жан! Скорее беги к моей маме!