Азиль

— Полгода ты не выходишь из этого здания. Вообще. В крайнем случае — только с моего позволения и в сопровождении. Для меня это вопрос моей безопасности. Для тебя — вопрос жизни. Ну?

Испытующий, цепкий взгляд словно пытается просверлить в Жиле дыру. Мальчишка отводит глаза.

— Я с-согласен.

Сириль кивает и улыбается углами рта. С Жиля тут же снимают наручники, наскоро обыскивают. Он стоит посреди комнаты, обессилевший и поникший. Вот и всё. Теперь ты при деле, парень. А она… не в первый раз уходить с пути дорогого человека, чтобы не мешать.

— Так, — распоряжается Сириль охраннику. — Мальца — в комнату Дидье с комплектом одежды и постелью. Жиль, завтрак в восемь. И придётся тебе ладить с моими людьми. И потерпеть, если они решат на тебе отыграться за былое. Понял, боец?

Жиль равнодушно кивает и покорно выходит в коридор. Сириль гасит в комнате свет и возвращается в свою кровать. Ни один, ни другой не испытывают сомнений в верности принятого решения.

— Ты зря сюда пришёл, — неторопливо помешивая ложкой кашу с соевым «мясом», говорит Дидье.

Жиль молчит, смотрит в свою тарелку. Лучше всего не отвечать — так Дидье быстрее отвянет. Если ему нравится раз за разом садиться напротив в столовой и изводить бывшего приятеля язвительными речами — это его проблема, но никак не Жиля. К тому же Сириль велел терпеть — и Жиль терпит вот уже третий день. Молча моет полы на трёх этажах и несёт вахту в самые поганые часы, когда спать хочется больше, чем жить. Всё это вполне терпимо, когда над душой не стоит поганец Дидье. В первую же ночь он от души отпинал Жиля — но, видимо, этого ему было мало. Стоило мальчишкам оказаться вне поля зрения Сириля, и Дидье из кожи вон лез, чтобы зацепить Жиля побольнее.

— Думаешь, раз ты старше, чем я, тебе тут что-то светит? — вполголоса спрашивает он, поправляя воротник добротного жилета из искусственной кожи. — Думаешь, словишь шанс, выпендришься — и тебя заметят? Ха! Тебя взяли только потому, что у нашего прежнего мойщика сортиров кулак в унитазе застревал.

Старательно считая про себя до ста, Жиль доедает суп, облизывает ложку и подчищает остатки в тарелке куском лепёшки. Руки чешутся засветить мальцу в ровно выбритую полоску на аккуратно подстриженном виске, но нельзя. Хотя это так просто, когда соперник на голову ниже тебя ростом и явно себя переоценивает.

— Попрошу, чтобы тебе жратвы меньше давали. Подольше протянешь на своём месте, — продолжает Дидье.

Он откидывается на спинку стула и, красуясь, напрягает бицепсы то одного плеча, то другого. Жилю откровенно наплевать, в какой Дидье форме. Ему сейчас куда важнее не дать этому придурку в нос.

— Боннэ, а что ты в Собор не вернулся? Вроде все, кому бабы не дают, там собираются.

Жиль медленно выдыхает. Берётся двумя руками за край стола, резко скользит на пятке под стол, подцепляет носком перекладину стула Дидье и дёргает на себя. Мальчишка с грохотом падает. К нему спешит кто-то из взрослых, но Жиль оказывается рядом первым.

— Н-не за меня. За Учителя, — бросает он. И плюёт на пол возле лица Дидье.

Разнимают их с трудом, растаскивают по комнатам и запирают до возвращения Сириля. Жиль садится у стены и злорадно хохочет, слушая, как по соседству бесится и шипит, как разъярённый кот, потрёпанный Дидье. «Как поднялся, так и шмякнешься», — думает Жиль, и на душе у него легчает. Нет, Дидье вовсе не мерзавец. Просто его мало били за то, что он говорит, не думая. Ничего, у Жиля полно времени, чтобы это исправить. Он садится на пол в углу, подтягивает колени к груди и дремлет. И видит на грани сна и яви, как город, на который он смотрит с крыши высотки, затягивает Синим льдом. И с каждым ударом сердца кристаллов становится всё больше и больше.

Жиль открывает глаза, встряхивает головой, отгоняя сон. Прислушивается: за дверью слышатся торопливые шаги множества ног, приглушённые голоса, возня. Он хмурится, поднимается с пола, разминая затекшие руки и ноги. Снаружи кто-то долбит по двери, требует открыть. Жиль молчит, тревога охватывает его всё сильнее. В коридорах происходит что-то непривычное. Полиция с обыском? Неужели набрались наглости и нагрянули сюда? Так вроде у Сириля с властями договор… Жиль торопливо оглядывает комнату. Пусто. Спрятаться негде, обороняться нечем. Он забивается в угол, который не просматривается от входа, и старается дышать как можно тише. Вовремя: за дверью гремит связка ключей, кто-то колупает замок, и секунды спустя в комнату врываются люди.

Трое мужчин с закрывающими нижнюю половину лиц шарфами и косынками, двое вооружены обрезками труб, у одного в левой руке тесак. У Жиля мгновенно пересыхает во рту. Он шарит взглядом по лицам и одежде троицы. Уличные банды? Нет, не они, у тех всегда есть отличительные признаки, будь то нашивка на одежде или особые причёски. У этих нет ничего, что выделяло бы их из толпы. И уж точно это не люди Сириля.