Азимут бегства

Она вернулась на острова, уехав подальше от Европы. Это один из мелких островов Индонезийского архипелага, местные жители именуют его не так, как он называется на географических картах. Она никогда больше не поедет в Италию. Этой страны для нее больше не существует. Иония занимается серфингом, а она сидит на скамейке в парке с бутылкой вина и двумя старухами. Лица их морщинисты, темны, растянуты врагом, который заодно стер в мелкий песок их кости. Они пробуют вино и хихикают. Кристиана носит стетсоновскую шляпу на шнурке. Она велика ей, и вместо головы она носит ее на спине. Сидит она аккуратно, чтобы не помять шляпу. На подкладке подпись Дэви Крокета, она начинает думать об этом, но потом перестает. Вкус к тайнам улетучился. Она нащупывает в кармане маркер, достает его, снимает колпачок и держит его в зубах. Кончик маркера касается ткани подкладки и оставляет на ней темный чернильный след. Медленными движениями она выводит под именем Крокета четыре других, навеки связав этих людей на подкладке старой шляпы. Она выжидает, пока высохнут чернила, и надевает шляпу на голову. Головной убор сползает ей на глаза, и женщины смеются этому.

Она верна памяти Койота, Анхеля и Габриаля, Амо, которого она так и не увидела. Все остальное она забудет как несущественное. Как странно устроена жизнь: смерть друга, мальчик, поднявшийся в небо сквозь пелену облаков, утраченная книга — как быстро истинная тайна жизни проходит мимо нас.

Общество будет существовать и дальше, она знает это, и без нее. Кто-то, естественно, заплатит по всем счетам, но ее это уже не касается, есть другие, более подходящие для такого дела люди.

В эти дни ее преследует песня, несколько слов, которые она постоянно напевает — «и все они уплыли на небо в маленькой лодочке», — сейчас эти слова нравятся ей больше, чем когда-либо раньше. Это итог, итог поисков истока, который оказывается заключенным всего лишь в нехитрых словах старинной, забытой колыбельной песенки.

В ее сумке экземпляр «Книги Перемен» Ионии. Все зашло слишком далеко, и так как он не может сделать это сам, то он попросил Кристиану выбросить ее за него. Что это за решение? Может быть, они слишком долго занимались чужой магией, и настало время обратить внимание на свою собственную? Она собралась было подарить ее своим новым подругам, но они не желают брать и вежливо возвращают подарок. Книга давит на руку своим немалым весом, и Кристиана бросает ее в сумку, зная, что ближе к вечеру она поднимется на скалу и швырнет книгу в океан. Она знает, что эта вещь не нужна никому и они приехали сюда именно потому, что люди здесь не пользуются такими вещами.

День продолжается, старухи выпивают еще вина. До сих пор им не приходилось видеть таких светлых волос, как у Кристианы, и она просит нож у проезжающего мимо всадника и отрезает им прядь. Этот подарок они принимают. В соседней деревне родился ребенок на восходе новой звезды, а это очень важно, потому что здешние жители свято верят в астрологию. Пряди аккуратно наматывают на деревянную палочку и завязывают концы красивым узлом. Они отнесут эти пряди роженице, подарят ей на счастье.

81

Габриаль не помнит, как побежал, но помнит, что бежал. Стало тихо. Давно ли он заблудился? Сколько времени он находится здесь — один день или неделю? В таком тумане нет ничего невозможного.

Он останавливается передохнуть в укромном месте, где можно удобно устроиться. Место ему незнакомо. Он скучает по Амо, Койоту и Анхелю, странно, что здесь его посещает такое чувство. Где они? Он все еще надеется, что вот сейчас он откроет следующую дверь, войдет в следующий коридор и увидит их там. Чего только не отдаст человек за маленькое товарищество, за что-то, кроме его старой, намотанной на кости кожи.

Может быть, именно об этом толковал всегда его отец, но Габриаль не застревает на этих мыслях. Он встает и продолжает идти.

Туннель постепенно сужается, полого поднимаясь вверх. Коридоры ведут в следующие коридоры, кажется, что это бесконечно разматывающаяся спираль вечно сменяющих друг друга комнат. Звуки исчезают приглушенными толчками. Габриаль проходит в двери, которых ни один человек не видел уже тысячу лет. Да, он получает помощь, но не в той форме, в какой ее принимает большинство людей. Руки тянутся к нему из исторического прошлого, руки, истомившиеся в долгом ожидании, открывшие замки и позволившие ему войти сюда.

Он проходит в еще один проем и видит лестницу, ведущую к открытому люку. Глаза его затуманились, зрение отказало.

Каким-то образом он попал в Сикстинскую капеллу, усовершенствованую гением Микеланджело.