Азовский гамбит

— Именно так, герр…

— Можете звать меня Иоганном, — отозвался я. — А вы, я так понимаю, чех?

— С вашего позволения, мораванин.

— И какая же нелегкая занесла вас в Мекленбург? Хотя, что это я, ходят слухи, что он переполнен беженцами из Богемии.

— Да, я один из тех несчастных, кого злая воля императора Фердинанда заставила покинуть отчий дом.

— Простите, но вы не больно-то похожи на простого обывателя, бегущего от войны. Скорее вам бы пошел костюм военного. Где вы учились лекарскому искусству?

— Я окончил Пражский университет, — немного приврал Вацлав.

— О вашей альма-матер идет слава по всей Европе! — ухмыльнулся я. — Так значит, вы — пеликан? [6]

— К вашим услугам, — уклонился от прямого ответа Попел, не успевший толком закончить даже факультет свободных искусств.

Судя по всему, наше появление и болтовня с эскулапом все же привлекли внимание часовых и над военным лагерем поплыли звуки горна и барабанная дробь.

— Вот видишь? — обернулся я к Корнилию. — Служба несется вполне исправно!

— Ну-ну, — недоверчиво буркнул Михальский.

— Надеюсь, мы еще встретимся, пан Попел, и ради всего святого не обижайтесь на моих спутников, — снова обратился я к чеху, — а теперь нам пора.

— Непременно, герр Иоганн, — довольно двусмысленно отозвался тот и вежливо поклонился.

Охотницкий полк, в целом, мне понравился. Было понятно, что дисциплины вчерашним татям и беглым не хватает, маршировать они и вовсе толком не умеют, однако в осажденной крепости последнее не так уж и нужно. Тут главное от турок отбиваться, а с этим они должны справиться. Что же до порядка, то тут все карты в руки Панину. Сумеет удержать этот варнацкий сброд в руках, значит победит.

Федька встретил меня радостно, архаровцев своих демонстрировал даже с какой-то гордостью. Вот, мол, какие ни есть, а вымуштровал! Кстати, «архаровцами» разных раздолбаев еще никто кроме меня не называет. Странно, я-то был уверен, что это исконное выражение. Так сказать, из глубины веков, а вот, поди же ты! [7]

— Ну, что там, молодец! — похвалил я стольника. — Большего с таким сбродом, да за такое малое время и пожелать грех.

— Благодарю, государь, на добром слове, — с достоинством поклонился тот.

— Дело тебе поручаю тяжелое, да опасное, — продолжил я. — Азов, конечно, укрепили основательно, но ведь и османы с малыми силами не пойдут. Так что даже не знаю, свидимся ли еще на этом свете?

— Наше дело служивое, — пожал плечами Панин.

— Сулить награду, прежде чем дело сделано не буду, не по мне это. Однако если есть, какие просьбы, самое время сказать. Коли смогу, сделаю!

— Какие уж тут просьбы, государь, — развел руками Федька. — И так я твоею милостью паче всякой меры обласкан, мне за то вовек не рассчитаться!

— Скромность, брат, украшает женщин, хотя мы, отчего-то чаще смотрим на нескромных. Ладно, как знаешь. Вернешься тогда и награжу. Ну а если не будет на то божьей милости, твои дети — мои дети. Не оставлю.

— Благодарствую, — снова поклонился стольник.

— Ладно, про дела семейные поговорили, может чего для воинства твоего не хватает? Продовольствия или еще какого припаса, а то может оружия. Говори, пока не выступили.

— Пороху и свинца хоть и маловато, — лукаво усмехнувшись, отвечал Панин, — но, как ты, великий государь, говоришь, больше не унести. И насчет прочего так же. Людей, правда, маловато и тысячи не набралось. Но тут уж сколько есть.

— Начальных людей в достатке ли?

— Капралов да поручиков я сам отбирал. Не справятся с меня и спрос.

— Лекаря, видел, тебе прислали иноземного. Сведущ ли в искусстве своем?

— Медикус славный, — похвалил подчиненного Федор. — Да и вояка не из последних. В иное время я бы ему роту без раздумий доверил. Шпагой махать здоров, стреляет из пистоля также преизрядно, да и во врачебном деле дока!

— Сам что ли проверял?

— Ничего от тебя, ваше величество, не утаить. Был грех, захворал, так он враз вылечил!

— А что приключилось-то?

— Да язва какая-то с мудреным названием. Он говорил, да я ни черта, прости господи, не понял. Ну и ножичком своим чик и как не бывало!

— Что же, изрядно. Только скажи мне еще вот что, он рану вином хлебным обрабатывал?

— Конечно, — с готовностью кивнул стольник. — Цельный стакан выделил. Да злющего какого, я малым делом не задохнулся, когда пил.

— Понятно. Изнутри, значит, продезинфицировал.

— Ага. А что как-то иначе надо?

— Да как тебе сказать, дружище, — усмехнулся я. — Определенный смысл в таком применении есть, но надо все же снаружи!

— Эва как, — искренне удивился Панин.