Азовский гамбит

— Помня свое крещение и святыя Божии церкви и свою истинную православную крестьянскую веру, разорение от безбожных бусурман святым Божиим церквам, крестьянския невинные крови пролияние и в полон их отцов, и матерей, и братию, и сестер имание, будем стоять крепко. Приход турских и крымских людей нам не страшен. Азова мы не отдадим и не покинем, потому что взяли его кровью и своими головами! Любо ли товариществу?

— Любо, любо!

— Я смотрю ты за всех тут все решил? — не унимался Сулим. — Что же это такое, браты! Мы с одной неволи вышли, а тут новые паны завелись!

— Ну ты посмотри, как его разобрало, — с досадою покачал головой Лунь. — Ей-ей нарвется человек лбом на кадушку!

— Не я, — веско возразил ему Родилов, — а круг казачий. А коли все так решили, то и быть по сему!

— Верно! — поддержали его казаки.

— Тогда решайте, станичники, что Сулимом делать станем.

— Да ладно вам, браты! — юлой выскочил вперед Митька и попытался успокоить товарищей. — Али вы не знаете, каков Черняк? Ну ляпнул человек по пьяни, так что с того? Казак-то он добрый, односум мой. Не раз с ним в походы дальние хаживали…

— Каков он казак мы все ведаем, — махнул рукой Епифан, не желая продолжать ссору. — Если пьяный то проспится…

— Сам проспись! — грубо возразил ему Сулим, — а я сегодня не пил, а потому в своем разуме. И говорю вам, что Азов от султанского войска оборонять — глупость! И я тут голову складывать не намерен, да и казакам своим не позволю.

— Ты что творишь, дурень? — последний раз попытался исправить ситуацию Лунь, но Черняка уже несло.

— Тебя-то кто спрашивал? — прошипел он заступнику в лицо. — Иди на завалинку кости греть, черт плешивый!

— Ах ты, собака! — изумились казаки. — Бей его!

— Смерть изменнику!

Казаки всегда были скоры на расправу, тем более, что обескураженные поведением своего атамана, простые запорожцы не стали за него заступаться. Так что, не прошло и минуты, как Черняка схватили его и поволокли к Дону. Тот в последний момент, видимо, сообразил, что наговорил лишнего, и пытался что-то кричать и брыкаться, но было поздно.

Разозленные его сопротивлением казаки накидали в большой мешок камней затем сунули туда же Сулима и, отплыв на струге на стрежень реки, скинули в светлые и быстрые воды. И ни одна живая душа не пожалела о непутевой голове, разве что один старый товарищ, тряхнул с досадой белым как лунь чубом, и сказал:

— Дурень!

На том и закончился войсковой круг, восстановив единство среди казаков накануне тяжелой осады.

Глава 13

Как ни готовились, как ни ждали прихода турок, а они нагрянули неожиданно. Сначала перед Азовом появился османский флот. Почти два десятка больших галер, именуемых «каторгами», и не меньше полусотни кораблей поменьше: фелюг и прочих о точном названии которых казаки даже не задумывались. Правда, входить в устье османы не спешили, очевидно, опасаясь мелководья.

Почти одновременно с севера к Дону подошли татарские разъезды и попытались обстрелять из луков местных рыбаков. Впрочем, те не дожидаясь пока их перестреляют, а, побросав снасти, кинулись к лодкам и поспешили уйти на противоположный берег.

Получив весть о появления неприятеля, Панин не стал облачаться в доспехи, решив, что сегодня до драки вряд ли дойдет, а потому надобности в крепкой, немецкой работы, кирасе и шлеме может и не случиться. Перекинув через плечо перевязь со шпагой, и заткнув за пояс пару пистолетов, он хотел было уже идти, но наткнулся глазами на подаренный когда-то отцом саадак [1] с луком и стрелами.

Еще в юности он слыл одним из лучших конных лучников во всем государевом полку, умея на всем скаку поразить мишень на шесте или птицу в полете. Да и потом во время многочисленных походов умение метко стрелять, не выдавая себя ружейным грохотом, не раз ему пригождалось, а потому отправляясь в Азов, Федор не забыл прихватить с собой подарок покойного родителя.

Повинуясь внезапно нахлынувшему предчувствию, он закинул за спину тулу со стрелами и налучье и в таком виде вышел во двор, где его ожидали сотники.

— Что скажешь, господин полковник? — спросил самый старший из них седоусый Митрофан Позднеев. — На стены пойдем, али на вылазку нас отправишь?

— Приказываю всем вооружиться и быть в готовности, — отозвался Панин. — Куда бы не пришлось, наше дело военное. Проверьте, чтобы пороху и пуль было вдосталь, да фитили не отсырели. Ну и сами знаете, что еще!

— Как повелишь, — кивнул старый служака.

— Тогда с богом!

Родилова Федор нашел на стене рядом с одной из угловых башен. Епифан стоял в окружении казачьей старшины и напряженно вглядывался в водную гладь, на которой чернели османские каторги.

— Вот и полковой голова пожаловал, — ухмыльнулся Мишка Татаринов. — Теперь точно сдюжим!

— Тише ты, балаболка, — беззлобно ругнулся на него войсковой атаман, — после чего обернулся к Федору и уважительно показал ему место рядом с собой. — Проходи, господин полковник, покумекаем вместе что делать.

— Благодарствую, — не стал чиниться тот, и, потеснив немного старшину, встал рядом с Родиловым. — Много ли супротивников прибыло?