Азовский гамбит

— За такое грех не выпить, — согласился дьяк, наполняя чаши.

— А теперь скажи мне, пан посол, — перешел к делу атаман, отодвигая от себя опустошенную чару. — За каким бесом твой царь прислал тебя к славному низовому воинству?

— Слышал ли ты, что донские казаки год назад захватили Азов?

— Так про то разве глухие не слышали! По всем шинкам, да майданам[13] бандуристы поют песни о славных степных рыцарях, постоявших за христианскую веру.

— А ведомо ли тебе, что турецкий султан намеревается примерно их наказать и собирает для того большое войско?

— И это не тайна.

— А не думаешь ли ты, атаман, что запорожским казакам не пристало в таком деле оставаться в стороне?

— И что тебе на это Сагайдачный ответил?

— Сказал, что у короля Сигизмунда с Османом мир и что он его рушить не станет!

— Гетман и старшина, а так же все реестровые жалованья от круля ждут, — презрительно усмехнулся казак.

— Не дождутся.

— Это почему же?

— У Сигизмунда в казне мышь с голодухи повесилась. Нет у него денег!

— Польша страна не бедная.

— Не дадут ему магнаты ни полушки. Особенно для вашего брата казака! Так что сильно рты не разевайте. Помяни мое слово, не будет вам ни жалованья, ни реестра, ни королевской милости!

— Верные вести?

— Скоро сам все узнаешь, только поздно будет.

— Ладно, пусть о том у Сагайдачного голова болит. Скажи лучше, что ваш царь хочет?

— Нашему государю турецкий Азов тоже как кость в горле, а потому он донским казакам милостей не жалеет. Года не было, чтобы он им в жалованье прибавку не сделал. Зелья порохового, свинца, хлеба, сукна доброго шлет не жалея…

— Ой, и здоров же ты врать, пан посол, — рассмеялся Бородавка. — Думаешь, я не знаю, что того жалованья хватает только чтобы с голода ноги не протянуть?

— А зачем больше? — нимало не смутился Рюмин. — В поход снарядиться этого хватает, а что до прочего, так разве у донцов нету сабель, чтобы добыть недостающее? Вот и вам бы, славным запорожцам, не сидеть на печи у своих баб под боком, а снарядится и выйти на чайках в море. Чтобы султан — песий сын, не знал, за какой бок хвататься, отбиваясь с разных сторон!

— Ишь как!

— Вот так! И всем бы от этого было хорошо, казакам — новые зипуны и слава вовеки, а православным людям передышка от постоянных набегов. Да пусть бы и католикам, все же какие ни есть, а христиане!

— Сладко поёшь, — задумчиво заметил Яков и продолжил, как бы размышляя вслух. — Положим, собрать тысячу другую добрых казаков хоть сейчас можно и никакой гетман тому помешать не посмеет. Правда, и казну открыть не даст, чтобы вооружиться, как следует…

— А если все же воспротивится? — осторожно спросил Клим.

— За такое враз можно булавы лишиться, а коли артачиться станет, так и головы!

— Да, порядки у вас крутые, — сочувственно вздохнул дьяк. — Но все же куда как хорошо бы стало, когда сначала гетмана сменили, а уж потом стали в поход собираться… да?

— Экий ты, змий искуситель! — покачал головой атаман.

— И все ж таки?

— Ну, хорошо.

— И как это сделать?

— Сделать-то можно… скажи, точно король своих обещаний не выполнит?

— Кабы война на пороге, — усмехнулся Рюмин, — он да сенаторы вам еще не такого пообещали бы. Но раз с турками замирились, то и вы им больше без надобности. Погонят вам палками, будто псов шелудивых…

— Но-но, пан посол, ты говори, да не заговаривайся!

— Помяни мое слово, так и будет.

— Вот черт!

— Не поминай нечистого, — укоризненно заметил дьяк, осеняя себя на всякий случай крестным знамением.

— Деньги нужны, — мрачно заметил казак, не обращая внимания на возмущение собеседника.

— Много ли?

— Не так чтобы много, просто сразу и сейчас. Чтобы с нужными людьми переговорить. Кого угостить, а кого и умаслить…

— Если на благое дело, серебро найдется!

— А не боишься, что сбегу с ним? — пытливо взглянул на собеседника казак.

— В таком разе ты не меня обманешь, — пожал плечами посол, — а самого царя. А уж он-то долги взыскивать умеет… да и не убежишь ты. «Не таков человек Яков Бородавка, чтобы на его слово положиться было нельзя», — вот так мне государь и сказал в Москве.

— Неужто и он меня помнит? — изумился атаман.

— Конечно, помнит! — не моргнув глазом соврал Клим.

Кто бы сказал восемь лет назад новику Федьке Панину, отправлявшемуся в Москву на свой первый смотр, что он станет большим начальным человеком и полковником, он бы, наверное, не поверил. А вот поди ж ты…

Вправду сказать, полк и на этот раз достался не из лучших, но ему к такому не привыкать. Охотников идти на Азов сыскалось не сказать, что с избытком, но почти две сотни набрать удалось сразу, и людишки все прибывали. Народ собрался всякий. Вид у большинства из них, что и говорить, был откровенно разбойный. И по ухваткам, и по гонору, и по кудлатым бородищам, и по тому, с какой сноровкой они обращались с оружием, коего у большинства имелось в товарном количестве.