Азовское сидение. Героическая оборона Азова в 1637-1642 г

Русский царь стал донским казакам пенять: что ж вы Крым не разоряете? А донцам только дай порвать. Весь 1659 год с Корнилой Яковлевым громили они Крым, от Кафы до Балаклеи все деревни пожгли и с землей сравняли, местных захватили в плен две тысячи человек. Потом перекинулся этот пожар под Темрюк, и там от Темрюка до Тамани казаки все черкесские улусы поразогнали, жилища пожгли, а людей побили, своих же полоняников отгромили человек полтораста. От Тамани метнулись казачьи струги через Черное море под Синоп и на сутки пути не дошли до самого Константинополя…

Год оказался удачным, а добыча богатой. Радуясь, отправили донцы царю в Москву отписку, а с ней геройского старца Осипа Петрова. Царь, прослушав о том крымском разорении, донцов хвалил и жаловал. Жалования послал 3000 рублей деньгами, 3000 четвертей муки, 100 поставов сукна гамбургского, 200 пудов пороху и 100 пудов свинца.

Весной следующего 1660 года стало известно, что турки и татары, собрав силы, хотят устье Дона намертво перекрыть, чтоб казаки никак не могли выйти ни в Азовское, ни в Черное моря.

Разведка донская вышла в море, перехватила семь языков и выявила, что турки из Крыма в Тамань перевезли и сухим путем отправили на Азов 3000 янычар. А в Константинополе готовят 35 кораблей, грузят их лесом и камнями и собираются посадить на них дополнительно 9000 войска. Корабли эти тоже пойдут под Азов, и из подвезенного материала начнут турки там строить сразу три новые крепости.

Круг казачий своих разведчиков выслушал, направил в Москву известие о грядущем турецком приходе, под это дело просил у царя жалование. С вестями отправились Федор Будан и Фрол Минаев. И тут же круг справедливо рассудил: если 3000 турок из Крыма перебрались на Тамань, то в самом Крыму войск или вовсе нет, или очень мало. В тот же день собрали они 30 стругов, набились в них отборные ребята и ночью отправились хоженой дорогой к крымским берегам в надежде поживиться.

Но на рассвете, только вышли они в залив, предстали перед ними все 35 турецких кораблей, а по-над берегом маячили подошедшие из Крыма татары, и кое-где виднелись уже поставленные шатры. Соображать и действовать надо было молниеносно, и донцы лихорадочно погребли назад к донскому устью.

Возвращаться среди бела дня мимо азовских стен они не рискнули и подниматься стали Каланчинским проливом. Азовцы со стен своих разглядели показавшийся и уходящий казачий флот и здесь, на Мокрой Каланче, уходящих казаков перехватили. Турки, азовцы, татары бросились со всех сторон к Каланче и к Дону выше протоки, подтащили пушки, стали стрелять из ружей и метать стрелы.

Деваться некуда. Писали потом казаки в Москву царю: «И дралися мы, холопи твои, с ними весь день с утра и до вечера, и прошли Каланчею на пролом с великой нуждою и за великим боем, и пришли домой». Всего со сплошным боем, обстреливаемые из всех видов оружия с обоих берегов, прорывались они 6 верст.

В Черкасске услышали под Азовом грохот орудия. Поняли, что дело не ладно и стругами отправили подмогу. Те подоспели до темноты и помогли своим прорваться и оторваться. В. Сухоруков, описывая этот бой, отметил, что «при сем случае казаки так искусно умели отступить, что не лишились ни одного судна и даже не потеряли ни одного человека».

В Москву полетели известия, что татары и турки подходят и уже пришли.

Царь к тому времени уже велел снаряжать войско под начальством воевод Семена и Ивана Хитрово, чтоб на Дон отправить, и тогда же повелел для казаков жалование собрать.

Донцы царя и бояр торопили, дополнительно отослали в Москву татарина-языка с атаманом Григорием Афанасьевым. Татарин тот признавал, что султанское войско под Азов вот-вот явится.

19 июля подошли к Черкасску струги с царским жалованием и припасами, но о войсках российских — ни слуху, ни духу.

Меж тем в последних числах июля подошел от Крыма хан со своим войском и стал между Доном и Мертвым Донцом, передовые же отряды выдвинул к устью Темерника, а калга — второй в Крыму человек — стал напротив его со своей частью войска на левом берегу Дона. Войско ханское насчитывало тысяч 40, собрал он своих крымчаков, собрал ногайцев, черкас темрюкских и кабардинских, и горских.

Очередная станица (Михаила Петрова) поскакала в Москву, куда и прибыла 11 августа. Привез Михаил Петров послание — помогите ради Бога, иначе Черкасск и Дон не удержим. «А нам, холопем твоим, ныне против такова его, хана крымского, и каторжного турского люду собранья твоей государевой вотчины Черкаскова города и реки всей оберегать и держать без твоей государевой милости и помощи некем и не в силу… а которые, государь, у нас в Войске были нужные люди казаки, и они, ожидаючи твоей государевой службы и рати и твоего государева жалования денежного и хлебного, от великих нуж и голоду, и наготы многие разбрелися от нас на Русь по твоим государевым украинным городам». А всего якобы сидело в Черкасском городке против турок и татар 3000 казаков.