Азовское сидение. Героическая оборона Азова в 1637-1642 г

Голландец Ян Стрейс, кстати, их так описывал: «Эти калмыки — отвратительные. Мерзкие, безобразные люди, и даже у готтентотов и уродливых мавров более приветливые и красивые лица, чем у них… Они почти не ходят пешком, а всегда сидят на лошади, как приросли к ней; оружие их стрелы и лук. Они большие людокрады и находятся в постоянной вражде с ногайскими татарами, живущими под Астраханью; они крадут друг у друга скот и людей и обычно продают их в Астрахани, где заведены три базарных дня: для русских, ногайцев и калмыков; последние не выносят друг друга… Они не живут ни в городах, ни в селах, ни в домах, но поселяются отрядами или кочевьями в маленьких хижинах на том или другом тучном пастбище. Когда их лошади, верблюды, коровы и мелкий скот оголят и сожрут все дочиста, они поднимаются с этого места и переходят на другое пастбище».

В Москве калмыкам не особо доверяли. Сам царь Алексей Михайлович требовал, чтоб они «запись дали прямую шертованную, чем они промежь себя верятца, а не так, как прежь сево собаки рассекали да кровь лизывали, и то все обманывали». И калмыки согласились дать такую запись, куда государев указ будет идти, туда им и идти. Но использовать их можно было с разбором. Шотландский наемник Гордон, о котором мы потом много писать будем, отмечал: «Насколько крымским татарам были страшны калмыки, настолько последние боялись турок. Калмыки были почти все голы и плохо вооружены».

В июле из Москвы сообщили казакам, что калмыки в присутствии Касбулат мурзы Черкасского и дьяка Горохова подтвердили свою преданность царю новой присягой, и теперь надо ждать донцам помощи от калмыков — собираются 6000 калмыков да 2000 едисанских ногайцев на Дон против крымских татар. Но собирались они, однако, за Волгой. Это когда еще придут?..

2 августа, пользуясь отсутствием крымчаков, донцы, собрав всех, кого можно, подошли к Каланчинским башням, осадили их по всем правилам, за полверсты насыпали вал, в ста саженях от башен, а кое-где и меньше, построили шанцы и из пушек стреляли беспрерывно. Верхнюю батарею на башне сбили, но среднюю сбить не смогли. От такой пальбы три пушки у самих казаков разорвало (вообще впечатление, что они только учатся воевать…), и они решили, как и раньше, лезть на стены.

На этот раз штурм турки отбили. Как объяснили казаки в отписке: «пошли к тем башням с лестницами на приступ и на одной башне на стене с лестницами были, и божиею, государь, волею тех башень не взяли».

Осаждая башни, обратили они внимание на ручей, который вытекал из Дона повыше башен и впадал в Каланчинскую протоку. Дальше по протоке укреплений не было, открывалась чистая дорога в море. Вот только ручей мелок и узок, с обоих берегов струг или лодку белым оружием достать можно.

Ничего страшного. Расширили казаки этот ручей и углубили, назвали «Казачий ерик». Главное — дорогу в море нашли. Возможно, временную. Но неугомонные донцы снарядили немедленно 20 стругов и Казачим ериком и Каланчинской протокой выбрались в Азовское море.

В море напротив урочища Белосарай встретили они 5 турецких кораблей, которые везли дополнительные силы в гарнизоны на башнях, человек 500. Казаки напали на удивленных турок, но те, хотя и удивлялись, однако казаков отбили. Вернее, казаки, встретив упорное сопротивление, сами отскочили, никого не потеряв, и направились к крымским берегам. Двух ребят они все же отправили с вестями в войско: мол, берегитесь, идет в гарнизоны на башнях турецкая подмога.

У Судака приставали казаки к берегу и разорили десять татарских деревень. Оттуда, нагрузив струги грабленым добром, решили возвращаться.

В это время на Дон и подошла, наконец, калмыцкая подмога — 500 всадников. Донцы обрадовались, взяли калмыков, взяли русских ратных людей с государевыми воеводами и во главе с Корнилой Яковлевым напали на ногайские улусы под Азовом. Азовские люди ногайцев подкрепили, и разгорелся под стенами города настоящий бой. Отписывали потом донцы в Москву, что калмыки, вооруженные луками и копьями, «на том бою бились радетельно». Общими усилиями человек 500 ногайцев и азовцев побили и столько же в плен взяли, да русских пленных человек 100 отбили. После боя полон не делили, а весь калмыкам отдали, «чтоб де им впредь повадно было на крымские улусы ходить». И русских отбитых пленных калмыки с собой увели, пообещав, что сами их русскому царю отдадут, так де хотели перед царем выслужиться.

Пока донцы безобразничали в Крыму, татарский царевич с 3000 всадников появился под стенами Азова. Татары, азовцы и новоприбывшие турки, повстречавшие в море казачьи струги, стали искать, где же и как же казаки смогли проскользнуть в Азовское море. Не по Миусу же… И нашли Казачий ерик.

Обрадованный царевич велел этот ерик засыпать и камнями завалить, после чего, успокоенный, отступил «для корму в черкасские места». Надеялся, что разведка вовремя сообщит, когда казаки возвращаться будут, тут он их на засыпанном ерике и возьмет.