Бааль Шем-Тов. Личность. Чудеса. Легенды. Учение хасидизма

И тотчас мальчик перестал буйствовать и заснул. Дальнейшая его судьба сложилась вполне благополучно, и он умер в глубокой старости.

Следующая история связана с тем арендатором, на глазах которого произошло чудо с косяком двери и исцелением парализованного, о котором рассказывалось в предыдущей главе. Когда Бешт собрался уезжать, арендатор, наконец, решился подступиться к Бешту со своей личной просьбой.

— Я уж полжизни прожил, но у меня до сих пор нет детей! — сказал он. — Скоро совсем состарюсь, и поздно будет думать о детях. Может, мне стоит развестись с женой?

— Зачем тебе это?! Подожди, будут у тебя дети! — ответил Бешт.

Уже спустя много лет после этого, когда арендатору было уже шестьдесят, он овдовел, снова женился и жена родила ему двух сыновей — то ли близнецов, то ли погодков.

Еще одна замечательная история с рожденным благодаря молитве Бешта ребенком напоминает скорее традиционную еврейскую майсу с закрученным сюжетом. Начинается она с того, что в одном местечке неподалеку от Меджибожа жил богатый купец, который вел торговые дела с Лейпцигом. Как и в предыдущих историях, купец был бездетным, много лет мечтал о сыне, но ни за что не хотел ехать к Бешту, поскольку не верил в силу его благословений и считал его проходимцем. Но вот как-то раз приехал этот купец по своим делам в Меджибож, встретился там с приятелем, и тот уговорил его пойти с ним к Бешту.

«Советую тебе оставить торговлю с Лейпцигом, распродать товары и брички и получить аренду у такого-то помещика. И уже в этом году твоя жена, с Божьей помощью, родит сына. А когда родит, обязательно дай мне знать об этом!».

Купец, разумеется, не поверил Бешту. Ему было прекрасно известно, что названный Бештом помещик является махровым антисемитом и не разрешает ни одному еврею жить в своих деревнях. Но тут вдруг помещик сам послал за купцом и предложил взять свои деревни в аренду. Купец списал это на случайность: дескать, помещику срочно понадобились деньги, вот он и вспомнил об евреях. Вскоре после этого у купца родился сын, что он также объяснил случайностью. А о словах Бешта известить его, когда родится мальчик, он, похоже, просто забыл.

Но вот беда — сын рос упрямым и непослушным, отказался ходить в хедер, а вскоре вообще отбился от рук, так что купец уже стал раскаиваться в том, что когда-то мечтал о ребенке. Через некоторое время купец снова оказался в Меджибоже, снова остановился у того же приятеля. Когда он стал рассказывать ему о проблемах с сыном, тот сказал: «Глупо ты поступил, что сразу не известил Бешта о рождении сына, как он тебе велел. Но давай пойдем к нему немедленно, и спросим совета».

На этот раз Бешт посоветовал купцу оставить аренду, продать все имеющиеся у него запасы зерна, а с вырученными от продажи деньгами отправиться в Лейпциг и не возвращаться домой целый год. А когда он вернется, то увидит, что сын резко изменился к лучшему.

Купец решил так и сделать. Продал все, что у него было поехал в Лейпциг и там, не спеша выгодно покупал и продавал различные товары. Но вот ярмарка закончилась, все купцы разъехались, и, хотя Бешт велел ему странствовать год, через четыре месяца он загрузил бричку товарами и вместе со своим возничим отправился в обратный путь.

Как-то в пятницу сбились они с дороги, попали в какую-то глушь, и в течение всего дня не нашил место для ночлега. Незадолго до наступления субботы купец и его возница договорились, что один из них в поисках ночлега пойдет налево, а другой направо в поисках ночлега.

Не успел купец отойти и сотню шагов, как набрел на домик, в котором — о чудо! — жил какой-то еврей со слугой. Хотел он вернуться к телеге, взять одежду, но тут слуга хозяина подал ему чистое исподнее и субботнюю одежду.

Встал он вместе с хозяином на молитву, затем был субботний кидуш и трапеза с замечательными яствами, и его уложили спать на удобную кушетку. Словом, суббота прошла по всем правилам, а после ее исхода и вечерней молитвы купец стал беспокоиться о том, что стало с его возчиком и товаром. И тут хозяин дома вдруг предложил ему сделку: он купит у него весь товар за сто шестьдесят тысяч злотых, но половину этих денег отдаст наличными сейчас, а другую половину — после Лейпцигской ярмарки.

Купец заколебался — ведь он ничего не знал о приютившем его человеке и о том, можно ли ему довериться. Тем не менее, он все-таки решился на сделку, а когда она была заключена, выглянул в окно и увидел, что его бричка вместе с возничим стоит у дома.

И хотя на сердце купца скребли кошки о того, что он решился на сомнительную сделку с незнакомцем, он сгрузил, как тот велел, товары в его погреб, после чего получил восемьдесят тысяч злотых наличными и еще на восемьдесят тысяч долговую расписку, под которой стояла следующая подпись: «Иона руку приложил».

Уже когда он отъехал от этого места, то вспомнил, что Бешт велел ему задержаться на год, да и, вдобавок, подумал: «Раз уж я продал весь товар, что мне делать дома? Не лучше ли поехать в Лейпциг и снова закупить товар?!».