Бааль Шем-Тов. Личность. Чудеса. Легенды. Учение хасидизма

— Будь осторожен, твой кучер — опасный и злой человек! — сказал однажды Баал Шем Тов одному из своих последователей. — Я видел, как он прошел мимо церкви и не перекрестился. Если он не любит своего Б-га, то как он будет любить тебя?

* * *

В синагоге махновских хасидов в Бней-Браке[130] вы и сегодня во время молитвы на новомесячие можете увидеть свиток Торы Бешта, написанный его личным писцом р. Цви-Гиршом Сойфером в Меджибоже.

История этого свитка уникальна. Согласно преданию, он был написан в 1752 году, когда в Меджибоже грянула очередная эпидемия (а они случались там довольно часто), и в городе не осталось почти ни одного дома, в котором кто-то не умер. Жители города явились к Бешту с просьбой силой своей молитвы остановить эпидемию, но он ответил, что на этот раз не может аннулировать решение Небесного суда, но вот сами евреи вполне могут это сделать.

Слова молитвы «Амида»: «И пусть всегда будет желанно Тебе служение Твоего еврейского народа», объяснил Бешт, — означают, что служение евреев всегда вызывает ответную положительную реакцию Всевышнего, и одним из самых желанных таких служений являются буквы Торы во всех трёх своих уровнях проявления: на уровне мысли — изучения Торы, речи — чтения Торы, действия — написания Торы. И потому пусть все жители Меджибожа закажут у софера Свиток Торы, и каждый купит по несколько букв, предложений или глав, которые будут написаны специально для них.

Евреи согласились, и Бешт велел р. Цви-Гиршу сразу же приступить к написанию свитка Торы. Когда были написаны два первых листа — эпидемия внезапно закончилась, и даже те, кто уже был заражён — исцелился. Поэтому этот Свиток Торы прозвали «Ди Мойфэс Сэфэр Тойрэ» — «Чудесный Свиток Торы».

«Ди Мойфэс Сэфэр Тойрэ» свиток долго находился в Меджибоже, затем его унаследовал сын Бешта — р. Цви-Гирш, затем его сын — р. Аарон Тетиевер, и от него свиток перешел к р. Ицхаку из Сквиры (который был женат на дочери р. Нафтали-Цви, сына р. Аарона Тетиевера), седьмому сын р. Мордехая из Чернобыля.

От Сквирского ребе этот свиток перешёл по наследству к его внуку р. Йосеф-Меиру из Махновки, а от него — к его сыну р. Авраам-Йеошуа-Гешеле из Махновки, который и сумел тайно переправить его в Израиль в 1964 году, когда он сам покинул СССР.

* * *

Судя по тем же регистрационным книгам Меджибожа, а также по различным рассказам о Беште, в Меджибож он пришел еще как р. Исроэль Бааль-Шем, а Бааль-Шем-Товом, Бештом стал уже после того, как пожил некоторое время в этом городе.

Само это новое имя, безусловно, было чем-то вроде «повышения в звании», отделяющим его от всех остальных «просто бааль-шемов». Оно подразумевало, что Бешту известные некие сокровенные имена Всевышнего, которые неизвестны другим чудотворцам и которые, соответственно, позволяют ему совершать то, что дано было лишь величайшим из кабалистов, а подчас и куда более удивительные вещи.

Одновременно его можно было воспринимать и в прямом значении — «Обладатель доброго имени», отражавшее то благоговение которые многие испытывали к Бешту за его деяния, и за великое знание Торы, и за новый взгляд на то, как следует исполнять эту Тору, и за сам его удивительный образ жизни.

И, думается, сейчас самое время поговорить о различных сторонах личности и направлениях деятельности Бешта.

Часть вторая. Чудеса, тайны и молитвы

Глава 1. Целитель

Согласно большинству преданий о Беште, после своего «раскрытия» и образования вокруг него узкой группы учеников, Бешт сначала в Бродах, а затем в Тлусте зарабатывал себе на жизнь в качестве меламеда — поскольку брать деньги за публичные уроки Торы в синагоге он категорически отказался. Но учителем он оставался недолго. Вскоре обращений к нему как бааль-шему стало так много, что он вынужден был целиком переключиться на этот род деятельности, которая немалой степени способствовала и исполнению его главной миссии.

В книгах по еврейской истории часто можно прочесть, что большинство бааль-шемов, которые, во множестве бродили в начале XVIII века по местечкам и селам Западной Украины были обыкновенными шарлатанами, которые сознательно морочили голову невежественному народа дешевыми трюками, выдавая их за чудеса; разыгрывали из себя прорицателей и ясновидящих, а лечили исключительно молитвами и кабалистическими камеями — кусочками пергамента с именами различных ангелов и кабалистическими символами.

Согласно другому взгляду, бааль-шемы были сродни шаманам: они искренне верили в то, что делают; вводили себя при встрече со страждущими в экстатическое состояние, заражали им окружающих, и нередко это срабатывало, особенно в случаях психосоматических заболеваний. Именно таким своего рода «еврейским шаманом» и был, по мнению этой части историков, Бааль-Шем-Тов.