Бааль Шем-Тов. Личность. Чудеса. Легенды. Учение хасидизма

В результате побег удался. Когда р. Гершон пришел к Бешту тот, вместо приветствия сказал: „Я знал, что ты в беде и послал к тебе Элияѓу в обличье необрезанного из Польши, чтобы он помог тебе выдернуть столб“. Затем Бешт с сообщил шурину, что судьи приняли верное решение и, приняв на себя наказание, освятили имя Всевышнего, за что всем троим уготована великая судьба.

Вряд ли нужно говорить, что это предсказание сбылось. Как вряд ли нужно говорить о том, что было бы странно, если б р. Гершон просто тихо-мирно переехал в Меджибож, без какой-либо чудесной истории.

* * *

В конце концов слава Бешта в Меджибоже стала так велика, что к нему стали обращаться за помощью не только евреи, но и украинцы и поляки.

Это, разумеется, не могло понравиться местным знахарям, а также священнику местной православной церкви, увидевших в Беште опасного конкурента и решивших выжить его из города. Но, как мы уже упоминали, Бешт пользовался особым покровительством комиссара города, а потому затеянные священником интриги, в итоге привели к тому, что ему пришлось искать другой приход, а популярность Бешта и, одновременно, страх перед ним возросли еще больше.

Это противостояние, видимо, нашло свое отражение в рассказе „Шивхей Бешт“, в которой меджибожский православный священник выступает в непривычной для подобных фольклорных историй роли „великого колдуна“ — обычно, как известно, эта роль отводилась мельникам.

Поп этот, повествует „Шивхей Бешт“, немало досаждал местным евреям и, вдобавок, обирал их, накладывая несправедливые поборы. Не раз и не два они просили Бешта, чтобы он силой молитвы добился изгнания этого священника из города, но Бешт всякий раз отвечал: „Не хочу тягаться с ним, ибо он великий колдун, и как только я займусь им, он сразу это почувствует и начнет мне противостоять“.

В итоге Бешт все же поддался уговорам, и поп это и в самом деле сразу почувствовал и принял вызов.

Как-то раз, когда Бешт ехал с мельницы по мосту, священник напустил на него свои чары, и в результате его возок вместе с ним и лошадью упал возле плотины, но Бешт сумел удержать возок и успел затворить желоб плотины. Затем позвали мужиков, и те вытащили лошадей с возком.

Но Бешт понял, что священник уже знает, что он им „занялся“, стал чинить всяческие козни, и в том, что одна из них не удалась, увидел добрый знак, предвещающий близкий конец колдуна.

В другой раз они встретились на дороге, когда Бешт ехал в гору, а „батюшка“ — под гору, и это был еще один знак, что он побеждает в схватке, потому, что, объяснил Бешт, если бы случилось, не дай Б-г, наоборот, то мне бы пришлось плохо».

А вскоре местный градоначальник и в самом деле не только изгнал православного священника из города, но и заставил выплатить евреям несправедливо отобранные у них деньги, так что уезжал он из города совсем нищим в ветхой телеге, запряженной единственной лошадью.

То, что в течение жизни Бешта в Меджибоже в православной церкви сменялся священник — это и в самом деле зафиксированный исторический факт. Ну а все остальное зависит от того, читатель относится к хасидским рассказам и в какой степени принимает их на веру.

* * *

Как было отмечено выше, Меджибож был многонациональным городом, и в связи с этим особый интерес представляет интерес отношение Бешта к его нееврейским жителям, да и вообще иноверцам. Лучше всего это, пожалуй, иллюстрируют следующие несколько историй.

В первой из них рассказывается, что как-то раз молился Бешт у ковчега, и вдруг вышел на улицу, увидел возле синагоги нееврея, продающего дрова, и купил у него телегу дров. Дровосек отнес дрова за ним в синагогу, а Бешт велел заплатить за поленья полную цену и еще налить нееврею водки за то, что он разгрузил телегу и занес дрова. Получив вознаграждение, тот сказал: «Благословен Б-г жидовский, что есть у Него такой святой народ!» — ведь соплеменники наверняка не дали бы ему за дрова ту цену, которую дали евреи.

Когда у Бешта спросили, стоило ли прерывать молитву, чтобы купить дров, он ответил, что во время молитвы увидел на небесах обвинителя, утверждающего, что евреи, живущие в деревнях, обсчитывают и обманывают неевреев — и ему понадобилось заткнуть рот обвинителю той похвалой, которую произнес в адрес евреев дровосек.

Вторая история происходит в канун Судного дня, перед самой молитвой. Народ уже собрался в бейт-мидраше, а Бешт все стоял и не начинал молитву, по его лицу было заметно, что он находится в большом смятении. Это в свою очередь встревожило собравшихся евреев: они решили, что на Небесах готовится неблагоприятный приговор для еврейского народа, и Бешт не в силах его отменить; некоторые даже начали плакать. И тут Бешт увидел, что мимо бейт-мидраша проходит пожилой ксендз и вышел ему навстречу, поздоровался и… пошел провожать его до дома.