Бааль Шем-Тов. Личность. Чудеса. Легенды. Учение хасидизма

Спустя некоторое время после этого случая Магид засобирался домой. На прощание Бешт возложил руку на голову Магида и благословил его, а затем склонил голову, показывая, что ждет ответного благословения, но после того, как Магид постиг все величие Бешта, ему показалось, что это будет верхом нескромности: кто он такой, чтобы благословлять Бешта. И тогда Бешт взял его руку и возложил себе на голову в знак полного равенства между ними, и Магиду не оставалось ничего другого, как произнести слова благословения.

С этой поездки в Меджибож Магид Межирича и стал верным последователем и соратником Бешта.

«Шивхей Бешт» говорит, что произошедшее в ту ночь с Бештом и Магидом было ничем иным как обрядом посвящения. По словам р. Яакова-Йосефа из Полонного, такой же обряд Бешт провел в свое время и с ним, и суть его заключалась в том, что в течение часа-двух обучить человека знанию всей Торы, в том числе и самых сокровенных ее сторон, а для этого надо ввести его в то состояние, в котором находились евреи во время принятия Торы у горы Синай.

Отсюда и эти молнии, и всполохи, которые евреи, согласно Торе, видели у горы Синай неким особым «слуховым зрением» (то есть у них, по мидрашу, перепутались органы слуха и зрения, и они стали «видеть звуки» и «слышать видимое», что нам, безусловно, трудно представить и понять).

Рассказывают также, что однажды Бешту поведали о том, что Магид трактует какой-то отрывок из книги «Зоар» практически теми же словами, что и он, Бешт ответил: «А вы думали, что он сам по себе знает Тору?»[139].

Читая эту историю, невозможно не вспомнить, что, по утверждениям кабалистов, у каждого великого кабалиста среди множества его учеников всегда есть трое, которым он передает особо сокровенные тайны, призванные так и остаться тайнами для других учеников. Среди эти троих есть один, которому он доверяет самые тайные знания, скрытые от двух других его избранных товарищей по учебе. И, наконец, есть тайны, которые он не открывает даже этому ученику — тот должен дойти до них сам, а не дойдет — что ж, значит ему это не дано.

Судя по всему, Магид из Межерич и был тем самым «одним учеником», и именно поэтому Бешт назвал его своим преемником.

Бешт также славился тем, что мог излечить больного, даже без своего физического присутствия — достаточно было тому мысленно обратиться к нему за помощью, и Бешт, услышав этот призыв, сделает все, чтобы отменить вынесенный на небесах тяжелый приговор, и одна из таких историй приводится нами в главе «Визионер».

* * *

Известно также несколько случаев, когда Бешт отказывал в исцелении — правда, мотивы, которыми он руководствовался при этом, были самыми разными.

В истории, которая связана с прибытием Бешта в Стамбул во время его неудавшейся попытки паломничества в Землю Израиля, Бешт узнал, что у одного из самых богатых членов еврейской общины города есть слепой сын, и сказал, что он мог бы вылечить мальчика. Когда это передали Б-гачу, тот велел немедленно позвать Бешта и принял того с большим почетом. На вопрос о том, каким образом он собирается избавить его сына от слепоты, Бешт ответил, что сделает это с помощью Святого Имени Творца.

Однако жене богача Бешт категорически не понравился. До этого в ее доме побывало немало известных лекарей и целителей (причем, видимо, как евреев, так и мусульман). Все они были уважаемые люди, щеголявшие в дорогих одеждах, а Бешт, который обычно носил самое простое одеяние простолюдина, вдобавок сильно поистрепался в дороге и выглядел крайне непрезентабельно.

— Зачем ты привел его к нам в дом?! — спросила жена. — Если не могли помочь лучшие врачи, то что может этот оборванец с его Святыми Именами?!

Столь вызывающе-презрительное отношение к тайнам кабалы, но главное — к Именам Всевышнего — привело Бешта в ярость, но он не подал вида и повторил, что может исцелить отрока. Эта непоколебимая уверенность смутила женщину и, одновременно, вселила в ее сердце надежду, и она велела позвать сына.

Бешт сказал подростку на ухо какое-то слово, затем велел принести Гемару, и тот, прозрев стал бегло читать.

А доме раздались крики радости, началось ликование, и тут… Бешт провел рукой по глазам мальчика, и тот снова ослеп.

Радость мгновенно сменилась плачем; Бешта стали умолять снова исцелить сына хозяина, сулили большие деньги, но он ответил матери мальчика: «Так как ты глумилась над Святыми Именами, то запрещено тебе вкушать благо от них! Я де действую, упаси Боже, не ради славы и не ради денег, а лишь для того, чтобы возвеличивать имя Всевышнего. Я показал тебе силу Имени, но не будет тебе радости от этого»[140].

В другом случае, который произошел в Хмельнике[141], один из жителей города жена которого была тяжело больна, пришел к гостившему тем Бешту попросить об ее исцелении. Однако Бешт не только отказался исцелять его жену, но и неожиданно накинулся на несчастного супруга с отборной бранью.

Такое поведение Бешта в немалой степени озадачило раввина Хмельника, и он попросил у него объяснения.