Бааль Шем-Тов. Личность. Чудеса. Легенды. Учение хасидизма

Когда же перед минхой Бешт собрался осмотреть новый дом, за ним потянулась толпа зевак. Несколько раз во время обхода особняка Бешт останавливался, пристально вглядывался в пустоту, словно что-то там видел, а потом вдруг начинал с кем-то невидимым переругиваться. Евреи Слуцка наотрез отказывались верить, что Бешт может вот так запросто общаться с нечистью, тем более, что никаких явных доказательств тому не было. Все происходящее они восприняли как спектакль с целью их одурачить, а самого Бешта — как очередного бессовестного афериста.

Возмущение стало еще большим, когда во время минхи стало ясно, что Бешт молится по молитвеннику Ари, и тем самым нарушает общий строй молитвы.

Стоит ли удивляться, что тем же вечером горожане поспешили к р. Шмуэлю Ицковичу с предложением гнать Бешта взашей из города. Но, во-первых, официально Бешт был его гостем, а во-вторых, он знал, как благоговеет перед ним супруга, и сказал, что сначала было бы неплохо его разоблачить, так нельзя же изгонять его без всякой причины.

Ночью, в супружеской спальне, р. Шмуэль сказал жене, что придумал способ проверить, действительно ли Бешт является таким чудотворцем и провидцем, как представляется, или же просто пускает пыль в глаза.

Через некоторое время в дом постучал слуга Бешта, и сказал, что тот хочет немедленно ее видеть. Несмотря на то, что час стоял очень поздний, и р. Шмуэль всячески пытался отговорить супругу от встречи с Бештом, Тувеле поднялась с кровати, оделась и пошла.

«Слышал я, что твой дурень-муж хочет меня испытать», — сказал Бешт Тувеле, и лучшего доказательства его способности провидеть тайное, ей было не нужно.

Опасаясь, что Бешт в гневе может навредить мужу и всей семье, она стала умолять его этого не делать. Вернувшись домой, Тувеле рассказала о случившемся мужу, и тот вроде бы тоже испугался, признал силу Бешта, и наутро устроил пир в его честь. Узнав за столом, что Бешт собирается совершить паломничество в Святую Землю, тот спросил, каким путем Бешт туда собирается попасть, сколько ему нужно на расходы, и когда Бешт назвал сумму в шестьдесят тысяч злотых, сказал, что для него это — пустяки, и он не только даст ему эти деньги, но и будет посылать Бешту помощь в течение всего времени его пребывания в Земле Израиля.

Так Бешт прожил в Слуцке, если верить «Шивхей Бешт», около трех недель, и как-то Тувеле спросила его, долго ли продлятся годы благоденствия семейства Ицковичей? Бешт сначала ответил, что негоже человеку заглядывать в будущее, потом — что о таких вещах не спрашивают, но она так донимала его, что он закрыл глаза, затем через мгновенье их открыл, и сказал: «Продлятся еще 22 года».

Когда Шмуэль Ицкович услышал об этом предсказании, он пришел в ярость и вернулся к своей прежней идее — разоблачить его как шарлатана и с позором изгнать из города. Тут как раз у одного из слуцких богачей тяжело заболел ребенок, и тот послал слугу к Бешту, спросить, чего ждать дальше. Тот ответил, что ребенок выживет, но спустя короткое время увидел, что тот умрет, и понял, что это ошибочное предсказание будет использовано для того, чтобы его опозорить.

В полночь Бешт вместе со своими людьми тайно покинул город, и прибегнул к «кфицат дерех», чтобы как можно скорее уехать подальше от Слуцка и выехать за пределы земель, на которые простиралось влияние «державцев».

«Сжималось пред ним по пятнадцати верст пути, пока не выехали из их области в другую державу, — рассказывает „Шивхей Бешт“. Въезжали в село и выезжали из села, и когда были в селе или в городе, то ехали так, как обычно ездят. А как выезжали из села, то тут же попадали в другое село. И спросил у него писарь Цви: „Что это?“. Но тот (Бешт — П. Л.) ничего не ответил, ничего не ответил, ибо не дозволено отвлекаться, лишь отмахнулся от него рукой. Я много раз слышал от упомянутого раввина, что нельзя отвлекаться. Когда миновали границу, то встали на постой. Написал он письмо (Шмуэлю Ицковичу — П. Л.): „Знай же наверное, что мне было нетрудно помешать тебе что-либо мне сделать. Я лишь боялся, что от этого произойдет вред в другом месте. Посему я покинул тебя. И не пропадет ни одно из слов моих. Как я говорил, через двадцать два года ты будешь низвергнут рабом твоим“. И в конце поставил подпись: „Изрек Исроэль Бешт, раб Божий“. И послал он это письмо с особым человеком. Очень негодовал р. Шмэуль. И стеснялся р. Шмуэль показывать это письмо людям, только подпись показывал»[164].

Прошли годы. Отношения «державцев» с князем Радзивиллом осложнились. Они больше не желали его ссужать деньгами, поняв, что князь не собирается их возвращать, и решили бежать со своими семьями и имуществом в Бреслау, под защиту прусского короля Фридриха, а в обмен на покровительство передать королю долговые расписки Радзивилла. Однако приказчик Ицковичей решил выдать планы хозяев князю, и в результате в Пруссию успел сбежать лишь р. Гедалья. Шмуэль Ицкович был арестован, и князь велел послать в Слуцк отряд драгун во главе с майором для ареста всех членов его семьи.