Бабье лето

Васильев опустился на кресло и неожиданно позади себя услышал сильное кряхтенье. Он обернулся и увидел сгорбленную соседку, которая то и дело ныряла под низко опущенную спинку кресла. Хотела поставить ее в нормальное положение. Мужчина поспешил на помощь. Он рукой слегка отстранил пожилую немку в сторону, наклонился и неспеша передвинул рычажок, расположенный сбоку сиденья. Спинка быстро встала в нейтральное положение. Седовласая путница от радости расцвела в обворожительной улыбке, оскалив около дюжины вставных зубов. Затем она пару раз по-немецки произнесла: «Данке». Васильев в ответ ничего не сказал. Он лишь улыбнулся и неспеша двинулся к своему сиденью. Очень короткий путь к месту приземления, к его удивлению, оказался не без происшествий. Едва он приподнялся на несколько высокую площадку, как тут же одна из его двух нижних конечностей ощутила под собой что-то твердое. Он опустил голову вниз и увидел перед собою металлическую дозу из-под пива. На полу также валялись целлофановые пакеты из-под кукурузных хлопьев. Аналогичная картина была и на сиденьях напротив, где совсем недавно сидело семейство чернокожих. Васильев брезгливо пнул в сторону дозу и прыгнул на свое место. Затем прильнул к окну. Призадумался. Он всегда убирал свое рабочее место, не говоря уже о мусоре в общественном транспорте. Уважал он и людей, особенно преклонного возраста. Скорее всего, этому его научила армейская жизнь, нет, он просто-напросто был человеком…

На этот раз мысли пожилого мужчины были навеяны реальной действительностью, тем, что происходило вокруг него. Происходило каждый день, каждую ночь…

Европа, часть света, превратилась в континент мигрантов. Ее жители все больше и больше испытывали страх перед огромными полчищами туземцев. Испытывал чувство боязни и Васильев. И ни только за свою жизнь, но и за своего внука Владимира, который учился в Штутгарте. Дед очень радовался, что его внук во время учебы был очень прилежным и настойчивым. На дискотеки или другие увеселительные мероприятия ходил он очень редко. И свободное время, как правило, использовал для пополнения своего умственного багажа. Несмотря на это, дед и внук частенько посещали культурные центры города. Приобщались к его истории, к истории своей земли.

Пугало Васильева и уменьшение численности коренных немцев. Каких-либо перспектив по их увеличению он не видел. В земле Баден-Вюртемберг в 1961 году каждый 46-й житель был иностранцем, в 1973 году – каждый десятый. На дворе был 2018 год… Официальных данных Васильев не знал, но в том, что были бы для него убийственными, он нисколько не сомневался.

«Темнели» и общеобразовательные заведения земли. Васильев тяжело вздыхал, когда в школах отменяли празднование национальных или христианских праздников. И это происходило по довольно банальной причине ─ не было немцев.

Мало того. Многие родители боялись пускать своих детей в школу. Учебно-воспитательные учреждения нередко получали письменные и телефоные угрозы, что их взорвут. Полиция не успевала на это реагировать. Повседневная жизнь страны, особенно во время проведения каких-либо общественных мероприятий, как правило, не обходилась без усиленных нарядов полиции, без бетонных заслонов. Это делалось на случай внезапной вылазки террористов или экстремистов. С каждым днем немцы теряли свои демократические завоевания, лишались всего того, ради чего работало ни одно их поколение.

Многолетнее пребывание Васильева на немецкой земле все больше и больше приводило его к одной мысли. «Интернационализм», «любовь» к беженцам и проявление других высокопарных страстей основаны на страхе жителей, в первую очередь, коренных немцев перед властью. За слово «иностранец», что считалось в этой стране оскорблением, который произносил немец, его могли выгнать с работы или из учебного заведения, поставить на особый учет или посадить за решетку…

Незаметно для себя пожилой мужчина заснул. Сказалось ни только нервное потрясение, связанное со смертью знакомого человека, но и возраст. Васильев частенько прибегал к услугам интернета. Интересовался жизнью выпускников своего военного училища. Многих уже не было в живых. Одни погибли в Афганистане или Чечне, другие покинули мир в результате естественной смерти.

Проснулся Васильев перед въездом в Штутгарт. Выйти из состояния покоя помогла ему женщина, сидевшая позади. Она настойчиво била своей ручонкой по плечу мощного мужчины, который во время сна изредка часто что-то мямлил себе под нос. Едва автобус остановился, Васильев помахал рукой своей соседке и сразу же его покинул. Каких-либо баулов у него не было. Он накинул ремень своей сумки на плечо и ускоренным шагом пошел в сторону аэропорта, к станции метрополитена.

Олеся Астахова за время отсутствия своего наставника решила сделать вылазку в город. Из дома она вышла только к обеду. До этого лежала в постели и ни о ком и ни о чем не думала. Лежала просто так, нежилась.