Бабье царство. Русский парадокс

«Смышленый» знал, как надо вести это следствие. Но пока шло (точнее, летело) следствие-разбирательство, непрерывно мчались курьеры между столицей и Ригой. Екатерина доверяла Панину, но… руководила делом сама. Она всегда будет руководствоваться отечественным призывом: «Доверяй, но проверяй!»

Следствие необычайно быстро выяснило, что Мирович все задумал один. Тайных сообщников никаких не имел. Несмотря на призывы вельмож к Панину «пощупать у Мировича в ребрах – и узнать, с кем он о своем возмущении договаривался», несмотря на их обращения к Екатерине – мол, «надобно Мировича истязать», «учинить жестокий розыск злодею», чтобы узнать сообщников и покровителей, никаких пыток применено не было… Панина будто не интересовал главный вопрос: не лжет ли подсудимый, заявляя, что в заговоре был один? Поспешно закончили дело, и столь же поспешно чрезвычайным судом Сената и Синода Мирович был приговорен к смерти.

Президент Медицинской коллегии барон Черкасов написал, что он возражал «против странных методов панинского следствия» – «отсутствия пыток злодея с необходимой целью открыть сообщников». Он намекал на то, что это мнение многих, которое почему-то упорно игнорирует Панин, и что теперь этих многих можно считать «машинами, от постороннего вдохновения движущимися, или комедиантами».

У Екатерины было другое мнение о следствии. Она написала Панину благодарственное письмо: «Никита Иванович! Не могу я довольно Вас благодарить за разумные и усердные ко мне и Отечеству меры, которые вы приняли по шлюссельбургской истории… и много-много благодарю вас за меры, которые вы приняли и к которым, конечно, нечего больше прибавить…» Вероятно, ей также хотелось побыстрее закончить дело.

Черкасова заставили извиниться перед собранием!

Торопливое расследование и поспешный приговор, видимо, соответствовали желанию Императрицы…

Мирович ехал на казнь, как пишут очевидцы, «со странно спокойным, даже довольным лицом». Был ли Мирович спокоен потому, что знал: на эшафоте помилуют – ведь при Елизавете и Петре Третьем смертных казней не было, или имелась совсем другая причина, по которой он также знал, что никакой казни не будет?

Впрочем, и народ ждал помилования – Мирович пострадал за помощь невинной душе, «несчастному Иванушке».

Казнь описал современник, наш великий поэт Державин. «Народ, стоявший на высотах домов и на мосту, не обыкший видеть смертной казни и ждавший почему-то милосердия Государыни, когда увидел голову в руках палача, единогласно ахнул и так содрогся, что от сильного движения мост поколебался и перила обвалились».

Мировича обезглавили.

Хранители тайны

Убийцы Иоанна Антоновича – капитан Данила Власьев и поручик Лука Чекин – на следствии вели себя крайне немногословно. Не упоминали о секретной инструкции, сказали лишь, что «исполнили долг». За исполнение долга Власьев и Чекин получили по 7 тысяч рублей и были тотчас отставлены от службы… с сохранением жалованья! Оба отправились жить в провинцию. Оба дали подписку «под страхом лишения чести и живота… жить всегда в отдалении от великих и многолюдных компаний, обоим вместе нигде в компаниях не быть… в столичные города без крайней нужды не ездить, и если придется ехать, то не вместе, и об известном событии никогда не говорить».

Посмертное путешествие Императора Иоанна

Как писала Екатерина, убитого Императора Иоанна Антоновича захоронили тайно в Шлиссельбургской крепости, но…

В день его убийства принц Брауншвейгский и дети продолжали жить в Холмогорах под строжайшей охраной…

Уже в наши дни в Холмогорах у самой церкви нашли удивительное захоронение. Это был гроб с телом молодого человека, умершего от множества травм: тупая травма головы, перелом в основании черепа, колотые ранения… Видимо, он упорно боролся за жизнь, когда последовал последний удар – шпагой. Этот удар в сердце был нанесен сзади…

Возможно, это и есть тело Императора Иоанна, как полагают некоторые исследователи. Как очутился в Холмогорах труп несчастного Императора – можно только догадываться.

Версия

После гибели Иоанна просвещенная Императрица Екатерина могла быть милостивой. Она приказала отправить отцу тело умершего сына. Одновременно отправила известное письмо, в котором предложила принцу Брауншвейгскому свободу. Правда, его малолетних сыновей, родственников Романовых по матери, выпустить побоялась. Она так объяснила: «…детей его для… государственных резонов, которые он по благоразумию своему понимать сам может, до тех пор освободить не можем, пока дела наши государственные не укрепятся… И ежели он, принц, пожелает быть свободен один… мы детей его в призрении своем до времени оставим… и, как скоро повод к свободе их усмотрим, выпустим и к нему пришлем…»

Но принц «быть свободен один» отказался. Он похоронил несчастного сына у церкви и продолжал мучительную жизнь с детьми в Холмогорах, теперь около могилы сына-Императора.