Бабочка

— Какие женщины? — спросила Мэгги. — Ты имеешь в виду покупательниц «Фанелли», Бев? Они покупают секс.

— Возможно, — согласилась Беверли, — но не только это. В конце концов ты сама сказала, что время сейчас другое. Женщины освобождены от старомодного пуританизма и двойной морали — одной — для женщин, другой — для мужчин. Зачем же платить?

— Плата — это гарантия того, что она хорошо проведет время. Если молодой человек хочет, чтобы ему заплатили, он будет стараться.

Беверли покачала головой.

— Я думаю, эти женщины ищут воплощение мечты, они покупают несколько минут счастья, общения, даже немного лести. — Она снова замолчала. Почему женщина платит за внимание мужчин? Возможно, потому, что муж или друг не уделяют ей достаточно внимания. Или ей хочется на некоторое время забыть свое невыносимое одиночество. Почувствовать себя хотя бы на час красивой и желанной. Просто хорошо провести время. Мы все хотим быть любимыми. Все мы ищем смысл жизни, пытаемся понять, в чем заключаются наши мечты. Подчас мы испытываем страхи и нуждаемся в защите.

— Что сделал Боб? — спросила она неожиданно.

— Сделал? — переспросила Мэгги. — Он выгнал демонстраторов.

— Кармен, Боб Мэннинг говорит, что с тех пор как Дэнни приобрел «Королевские фермы», он ни разу не потрудился проконтролировать работу магазина. Это действительно так?

— Насколько я знаю, он очень занят. Он приобретает авиакомпании и бейсбольные стадионы. Ему не до маленького магазина, расположенного в тысяче миль от его дома.

— Что ты знаешь об офисах, расположенных над магазином? Там размещены все те же компании: почтовая и художников по интерьеру?

— Все хотят разместить свои офисы в Беверли-Хиллз. Ты же сама знаешь, это престижно. В том доме, где магазин, снимают даже каморки.

Беверли снова посмотрела на теннисный корт и бодрую Энн. Она вспомнила, какой была Энн, когда они познакомились двадцать три года назад. В тот самый день Энн чувствовала себя глубоко несчастной. Ей не с кем пойти на Рождество. Одной идти на вечер просто унизительно. Беверли познакомила ее с Ройем Мэдисоном, и он сопровождал ее. Весь вечер они были вместе. Энн чувствовала себя уверенной, счастливой, гордой. Этот случай изменил всю ее жизнь.

— О чем ты думаешь, подруга? — спросила Кармен.

Беверли посмотрела на своих друзей.

— Я хочу, чтобы Боб вернул на работу демонстраторов одежды.

— Что?

— Еще надо убрать все компании из этого здания. Помоги им переехать, найти для них новые помещения.

— Но почему?

— Я нашла лучшее применение этим комнатам.

Беверли попросила шофера подъехать к обочине и остановиться. Она сидела в своем роллс-ройсе, наблюдая через затемненное окно машины за небольшой группой людей. На похоронах было всего двенадцать-пятнадцать человек. Большинство плакало. Беверли чувствовала, как слезы навернулись на глаза. Когда похороны закончились, и все направились к машинам, Беверли подошла к маленькой пожилой женщине, которую вели под руки.

— Миссис Вайсман? — спросила Беверли.

Седая женщина посмотрела на нее, в глазах безутешная скорбь.

— Я знала вашего мужа, — сказала Беверли мягко. — Он мне очень помог много лет назад. Я пообещала, что никогда его не забуду. Он был великим человеком.

— Да….

— Пожалуйста, примите это. — Она протянула конверт.

Миссис Вайсман смотрела на конверт ничего не понимающими глазами. Один из мужчин, поддерживающих миссис Вайсман, на вид ему было лет сорок, взял конверт.

— Извините, моя мама нездорова.

— Я понимаю. Я не хотела быть назойливой. Я просто хотела передать это в память о вашем муже и отце.

Они проводили взглядом высокую блондинку в длинной норковой шубе, которая села в белый роллс-ройс. В машине взятой напрокат, доктор Вальтер Вайсман открыл конверт.

— Боже мой! — произнес он.

Когда он оглянулся роллс-ройс уже скрылся.

В последние годы своей жизни доктор Сеймур Вайсман, хирург, специалист по пластическим операциям, помогал советским евреям имигрировать. Незнакомка, имени которой Вайсманы никогда не узнают, установила фонд в миллион долларов, названный его именем, для оказания помощи советским евреям.

Энн Хастингз не верила своим ушам. Она смотрела на старого друга Роя с таким недоверием, что он даже рассмеялся.

— Ты шутишь? — сказала она.

— Сама проверь, если не веришь.

Они обедали в небольшом кафе на Венис-Битч, место мало кому известное и поэтому безопасное для Роя. Из-за своей популярности он избегал посещения многолюдных заведений, где его могли узнать. Хотя иногда ему нравилось, когда его узнавали. Теперь, когда его представили к премии за последний фильм, практически не осталось заведений, где ему не досаждали поклонники. В этом захолустном кафе к нему никто не подходил выразить своего восхищения.