Бабочка

Я понимал, что именно вижу. Блин. Не из лесу же вышел. И не из какой-то глухой деревни. И не первый раз любовался на стриптиз. Но елки-палки! Это же моя Бабочка…

Честно говоря, глядя на ее движения, на то, как изгибается под музыку ее тело, облаченное лишь в короткий топик, оголяющий живот, и лосины – у меня взрывался мозг. В прямом смысле. Не оставалось умных и правильных мыслей. Ничего, кроме четкого знания, что это – моя женщина. Все в ней – только мое! И этот живот… Ладно, признаюсь, я бредил им не меньше, чем ощущением прикосновения к волосам, к шее Светы. Не знаю, может ли быть фетишем часть тела, но я определенно дурел от ощущения, когда накрывал ладонью, пальцами ее живот. Когда гладил, ощущая пупок. Как же мне хотелось повторить этот путь языком, губами, кто б знал!

Света меня пока не увидела. Она продолжала самозабвенно танцевать, плавными движениями словно обвиваясь вокруг стула, которым, очевидно, пыталась себе компенсировать отсутствие шеста.

И вот тут, на этой мысли, на фоне дикого желания, пульсирующего сейчас не только в моем паху, но даже в черепе, меня накрыло еще одной мыслью, вызвавшей просто дикую ярость.

Черт возьми, но ведь это была моя девочка! Моя Бабочка! Человечек, которого я оберегал и лелеял, защищал от всего мира и его грязи всю ее жизнь.

Так, какого лешего, она сейчас танцует стриптиз?!

Для чего? Для кого? Перед кем собирается вот это вот демонстрировать, а? В том клубе перед какими-то пьяными и обкуренными придурками, которые потом будут дрочить, вспоминая ее танец?

Впервые в жизни, наверное, что-то, что сделала Бабочка, вызвало во мне бешенство. Ярость. Дикую, едва контролируемую. И пусть краем сознания я понимал, что львиная доля этой злости – ревность и злоба на самого себя, не так уж отличающегося от тех воображаемых придурков, не мог подавить, не сумел успокоиться. Да и то, что последние недели две я находился на постоянном взводе, как физически, так и психологически, видимо, дало свою долю в этом срыве всех предохранителей.

Внезапно ощутив какую-то потребность в движении, понимая, что не могу больше стоять, нуждаюсь в объяснениях, я быстро пересек комнату и выключил музыку.

Бабочка, наконец-то обратившая внимание на мое присутствие, с радостной улыбкой выпрямилась. И уже даже хотела что-то сказать, судя по всему.

Даже в таком настроении ее улыбка, ее радость, растеклась по моему телу почти физической сладостью.

Но тут, видимо, Света заметила мое состояние. И недоуменно нахмурила брови.

- Сережа? – неуверенно окликнула меня Бабочка. Чуть задыхаясь, видимо, после танцев. Провела рукой по лбу, вытирая капельки испарины. Румяная. Горячая, с влажными волосами, липнущими к такой же влажной коже на ее шее. С капельками пота на груди. На этом обалденном животе. Она выглядела так, как могла бы выглядеть после секса. После секса со мной. Я бы все сделал для нее, все, чтобы она испытала максимум, который может дать только обожающий ее мужчина…

Я не имел права думать о таком, чтоб меня!

И этот конфликт между желанным, необходимым и тем, что казалось правильным – породил дикий диссонанс внутри. Не было надежды, меня уже понесло. Все, заслоны пали:

- Какого лешего ты делаешь? – рявкнул я, подходя впритык к ней. – Это что за танцы такие?

Бабочка растерялась, наверняка, не ожидая от меня подобного. Я с болью внутри наблюдал за тем, как ее глаза поражено расширились, а губы обиженно округлились. Это дало мне силы подавить большую часть злости, плещущейся внутри.

- Я просто… Тренируюсь, - как-то неуверенно ответила Света, все же не отводя глаз.

А вот я зажмурился, чтобы окончательно взять себя в руки. И, если честно, для того, чтобы не видеть ее такую.

- С каких это пор ты стриптизеркой заделалась? – уже чуть миролюбивей потребовал я ответа, все же не до конца справившись с эмоциями.

Бабочка как-то неловко улыбнулась:

- Да я просто, как-то не хотела идти домой, когда ты занят был. Не было желания дома сидеть в одиночестве, а в такое время в студии только класс «танцы на пилоне» остался. Вот я и начала, ради интереса…

- И кому ты их показываешь?! – вновь почему-то заводясь, я хмыкнул, словно не верил ее словам.

Бабочка нахмурилась и уже рассерженно сдвинула свои брови. В черных глазах заплясали огоньки такого же раздражения, которое плескалось в моих.

- Никому! – огрызнулась она, отворачиваясь. – Катя видела, потому что со мной ходит. Да ты, вот, сейчас, - Света потянулась за полотенцем, переброшенным через спинку того самого стула.

- Что ж Артему не похвасталась? – уточнил с какой-то придури. – Он же в клубе часто бывает, глядишь, оценил бы по достоинству. Еще охотней стал бы тебя сватать.

Бабочка удивленно обернулась и посмотрела на меня с недоверием. А потом улыбнулась. Счастливо-счастливо так. И вдруг забыла про свое дурацкое полотенце, подскочила ко мне и повисла на шее:

- Любимый, ты что? Ты ревнуешь к Артему? Не надо! Он же только друг, вообще, ничего больше! – заявила она с горячностью, заглядывая при этом мне в глаза.