Бабочка и Хаос (СИ)

Хироми провозилась с установкой датчиков и паяльником еще пару часов и, наконец, весьма довольная собой, спустилась вниз, чтобы выпить чаю и найти в мастерской какую-нибудь книгу и почитать ее, дожидаясь появления летающей головы. Проходя мимо двери, она заметила записку, оставленную Инумаки.

Сделав глоток чая, она уселась за стол и стала читать письмо. С каждой строчкой лицо ее становилось все мрачнее и мрачнее. Тоге писал ей о том, что сам когда-то стал причиной смерти одного из своих близких друзей. Сказанные им слова имели силу проклинать и привели к ужасным последствиям, хотя он и не желал никому ничего плохого. Он просто не мог этого знать и контролировать. Сила слова беспредельна. Удачного слова часто достаточно было, чтоб остановить обратившееся в бегство войско, превратить поражение в победу и спасти страну, но иногда этого же слова достаточно, чтобы обречь кого-то на смерть.

«Хироми-сан, Вам придется жить с этим до конца своих дней. Но Вы должны смириться с неотвратимостью случившегося, иначе чувство вины рано или поздно убьет и Вас».

Хироми отложила письмо и посмотрела на часы.

- Сначала разберусь с головой, а потом подумаю о своем чувстве вины, - решила она и направилась к стеллажам.

На одной из полок она заметила игрушку, которую ей недавно подарил Годжо. Внешне она напоминала небольшого серого кролика с пестрым зеленовато-оранжевым воротничком. Это был один из проклятых трупов, которые изготавливал директор Яга. Сатору сказал ей, чтобы она держала кролика поближе, хотя и не уточнил, что именно делает эта кукла. Хироми, не раздумывая, запихнула игрушку в хранилище и совсем забыла о ее существовании, но, проходя мимо, взяла ее в руки и стала разглядывать. Так ни в чем и не разобравшись, она поставила игрушку обратно и даже отвернула ее к стене. Пройдя несколько шагов вперед, Хироми остановилась. Она тяжело вздохнула и вернулась обратно к кролику, снова взяла его в руки и, прижав к груди, поплелась с ним в спальню.

Ночь снова выдалась неспокойной. Хироми словно зависла в каком-то странном полубредовом состоянии, находясь на грани сна и яви. Ей повсюду мерещились красные горящие глаза и тихий зловещий шепот, зовущий ее из темноты. Она чувствовала ужасный холод, пронизывавший ее до самых костей, но в то же время обливалась потом и постоянно скидывала с себя тяжелое одеяло, а затем заворачивалась в него снова. Так продолжалось много часов, пока внезапная яркая вспышка света не заставила ее выйти из транса, и она подскочила на кровати, напряженно оглядываясь.

Кругом было темно и тихо. Хироми поискала рукой под подушкой и нашла биту. Взяв ее покрепче, она осторожно поднялась с кровати и отправилась на разведку. Окно было полуоткрыто, и из него дул прохладный августовский ветерок. Девушка не припомнила, чтобы оставляла окно открытым. Она захлопнула створку и повернула ручку, когда в отражении увидела все те же кроваво-красные глаза, смотревшие на нее в упор. Хироми сжала пальцами биту и, резко развернувшись, нанесла удар. Голова тут же отлетела к стене и принялась жутко шипеть. Глаза ее загорелись еще ярче, а растрепанные волосы превратились в длинные свисающие щупальца и потянулись к девушке. Хироми с ужасом поняла, что мощный удар битой отнял у нее слишком много сил. Она выпустила оружие из рук и стала отступать к кровати. Ноги едва слушались ее, и она почувствовала, как все вокруг расплывается. За мгновение до того, как окончательно потерять сознание, она увидела, что на парящую в воздухе голову прыгнул игрушечный кролик. Он крепко вцепился в нее маленькими лапками и закрыл горящие красные глаза своими длинными ушами. Хироми хотела было дотянуться до биты, но не успела ничего сделать и провалилась в темноту.

***

Директор Яга повернулся к окну и проводил взглядом стаю летевших над лесом птиц.

- Говорю же Вам, директор, кто-то из старейшин точно прикрывает Сугуру, иначе они бы не вставляли нам палки в колеса, - в десятый раз сказал ему Годжо. Это порядком начинало раздражать.

- Это слишком серьезные обвинения, Сатору. Высказывать их в открытую — это все равно, что подписывать себе смертный приговор, - ответил ему Яга Масамичи. - Даже тебе не сойдет такое с рук!

- При чем тут сойдет или не сойдет? - возмутился Годжо. - Я говорю Вам о том, что они замешаны в его делах, и это может иметь далеко идущие последствия. Когда начнется геноцид человечества, вряд ли будет время, чтобы рассуждать о том, кого казнить.

- Все равно, брось эту затею. Сейчас не в наших силах что-то изменить. Если не доверяешь им, то просто обходи стороной и действуй более скрытно.

Годжо хотел возразить, но в дверь постучали. В проеме показалось встревоженное лицо Маки.

- Я не вовремя, да? - спросила она.

- Нет, Маки, заходи, - позвал ее директор Яга. - Мы уже закончили, верно, Сатору?

Шаман в ответ лишь недовольно скривил лицо.

Маки зашла в комнату, служившую директору кабинетом, и быстро оглядевшись, сказала:

- Я вообще-то к Годжо-сенсею. По одному личному делу…