Бабочки на крутых ступенях

– Только, если это возможно, не поручай мне быть рядом с тобой, если ты снова займёшься человеческими жертвоприношениями.

– Нет. Как только Эхекатль узнает, что ты служишь в храме Кетцалькоатля, он тут же сообщит об этом Чимолли, а тот повелит мне самому вырвать у тебя сердце, – сказал Олонтетль.

Мекатли вздрогнул, затравленно посмотрел на жреца и спросил:

– Неужели нельзя меня спасти иным способом? Я слышал, что если я предстану перед взором правителя ацтеков, то, согласно обычаю, обрету свободу.

– Мой муж может попытаться провести Мекатли к самому правителю ацтеков, и беглый раб предстанет перед его взором, – предложила Китлалполь. – Правда, при этом, сам Мекатли не должен смотреть на Мотекусому. Ведь рабы и простолюдины не смеют лицезреть Солнцеликого правителя ацтеков.

– Я не уверен, что твой муж сможет провести во дворец Мотекусомы беглого раба. И этот обычай, скорее, напоминает сказку. Я ни разу не встречал беглого раба, который побывал бы перед очами самого правителя ацтеков. Да и до Теночтитлана ещё надо добраться. А если сейчас начнётся война, Текалотлю будет не до этого раба, – заметил Олонтетль.

– Возможно, есть более простой способ помочь несчастному, – проговорила старая Коаксок, стоявшая позади жреца и хозяйки дома. – Выкупите его у Эхекатля.

– Эхекатль запросит большой выкуп, – покачал головой Олонтетль. – Мы встретили его недавно на улице, когда он гнался за Мекатли. Он разъярён и сделает всё, чтобы изловить беглеца и передать его в храм для жертвоприношения.

Послышались голоса. В дом вернулись рабы и слуги. Мекатли умоляюще взглянул на Китлалполь и попросил:

– Вели снять с меня ошейник, добрая женщина!

– Китлалполь, не надо никого просить. Я сам освобожу его, – с этими словами жрец приблизился к рабу и, вытащив нож, перерезал ошейник.

Олонтетль передал ошейник Коаксок и приказ ей:

– Спрячь ошейник и никому его не показывай.

Старуха бросила разрезанный ошейник под скамью и задвинула его подальше ногой.

– Странно. Я раньше тебя никогда не видел, Мекатли, – сказал Олонтетль.

– Это неудивительно. Хозяин редко позволял мне выходить на улицу. Я с утра до вечера занимался разделкой собак. Я весь пропах псиной, – жалобно произнёс Мекатли.

– Что ж, тебе надо помыться. Сейчас Коаксок разведёт огонь. Потом я велю принести таз с водой. Ты вымоешься, и тебе дадут чистую одежду, – пообещала Китлалполь.

– Как мне тебя благодарить, добрая хозяйка? Как твоё имя? – спросил беглый раб, ещё не до конца уверовав в свою удачу.

– Меня зовут Китлалполь.

– Так ты позволишь остаться в твоём доме? – спросил повеселевший раб.

– Не хочу тебя обнадёживать. Я постараюсь уговорить мужа оставить тебя здесь на некоторое время, а потом ты уйдёшь из нашего дома и, желательно, покинешь страну ацтеков, – сказала Китлалполь.

– Это будет нелегко сделать. Дорога из Миштлиалтепетля перекрыта воинами. Уйти из Заоблачного города можно только через горы. А путь по крутым склонам очень опасен, – вздохнул Мекатли.

– Не задумывайся о своём будущем. Пока тебе надо хорошенько вымыться, – посоветовал Олонтетль.

– Коаксок, позаботься о нём, – приказала Китлалполь.

– Слушаюсь, хозяйка! – склонила голову старая рабыня.

– Что ж, мне пора идти, – сказал жрец.

– Будь осторожен, Олонтетль, – попросила Китлалполь.

– Чего может опасаться жрец в своём родном городе? – улыбнувшись, произнёс Олонтетль.

Китлалполь было жаль расставаться со жрецом, который не был похож на остальных служителей кровавого культа ацтеков. Невероятная для жреца доброта и открытость казались Китлалполь сверхъестественными. Она подумала, что когда Кетцалькоатль возвратится в страну ацтеков, вначале он явится Олонтетлю.

Молодой жрец вышел из дома и быстрым шагом направился в сторону пирамиды Луны.

Китлалполь поднялась на верхний ярус своего дома, и вышла на открытую площадку. Она посмотрела на видневшийся вдалеке большой четырёхъярусный дом Чимолли – старшего жреца Заоблачного города. Сейчас там был её муж. В душе Китлалполь росла тревога. И тут она увидела, как два больших золотисто-оранжевых облака проплыли над зелёным склоном ближней горы и над краем города, а потом унеслись вдаль. Затем над густым лесом, подступавшим к городу с восточной стороны, зависла огромная оранжевая туча, которая под лучами солнца заискрилась бесчисленными золотистыми блёстками.

Сердце Китлалполь учащённо забилось – она увидела возвращение с севера прекрасных оранжевых бабочек! Их было так много, что они накрыли весь лес, который мгновенно превратился из зелёного в оранжево-золотистый. Бабочки уселись на ветви оямели. Издалека не было видно, но Китлалполь знала, как согнулись под тяжестью ветви деревьев, на которые опустилось бесчисленное множество нежных хрупких созданий. Оранжевые бабочки, словно искорки, сорвавшиеся с заходящего за горную гряду солнца, раскрасили мир великолепными красками золотисто-оранжевых тонов.

Когда Китлалполь была маленькой, то каждую осень с нетерпением ожидала прилёта огромных стай оранжевых бабочек. В такое время леса её родной Тласкалы становились оранжевыми.