Бабочки по дебету

– Мы делаем плотики специальной конструкции на длинных веревках, на которые птенцы смогут вылезти при затоплении, и дежурим на реке. Днем дежурят школьники, ночью – взрослые. Когда начнется сброс, мы заякорим плотики возле островков. Они будут подниматься вместе с водой, насколько хватит веревки. Мы установим плотики так, чтобы они не затонули, и чтобы птенцы смогли туда залезть. Через несколько часов после сброса уровень воды вернется к прежним отметкам. То есть, птенцам надо продержаться несколько часов на плотиках – и они не погибнут.

Откровенно говоря, Марго вся эта идея показалась несколько утопичной. Но спорить о методах спасения пернатых со специалистом по орнитологии она не собиралась.

– А почему не установить плотики сразу? – спросила она. – Зачем ждать катастрофы?

– Потому что это напугает птиц, а сброса, может, и не будет. Наши ведут переговоры.

– И ты дежуришь ночью, – догадалась Марго. – Что, теперь совсем не будешь спать? А работать как?

– Сброс, если будет, то на этой неделе. Так что, на следующей я абсолютно свободен и полностью в твоем распоряжении, детка, – ответил Эдик.

– А зачем ты уходишь сейчас, если дежурство ночью?

– Потому что мы еще не сделали достаточно плотиков, – сказал Нахов и пристально взглянул на Марго. – Представь себе, сотни крошечных пушистых комочков, желтенькие и серенькие, беззащитные и слабые, бьются в суровой реке без мамы и папы, вытягивают голенькие шейки, пищат тоненькими голосами, молят о помощи, и погибают. Их мертвые маленькие тельца выбрасывает на берег. Ты же этого не хочешь?

Лиза всхлипнула. Марго поняла, что аудиторская проверка в его глазах имеет гораздо меньшую ценность, чем жизнь птенчиков, и его попытку надавить на жалость оценила. Ясно, что он все равно уйдет, и неделю эту потеряет. А ей что, работать одной?

– Мы с Илюхой тебе поможем. Будем по очереди дежурить ночью, – предложил Петр. Илья с готовностью кивнул, и Эдик, довольный и вдохновленный неожиданной поддержкой, убежал спасать мир.

* * *

В шесть вечера Марго осталась в офисе одна. За Лизой зашел Миша, и ее тут же как ветром сдуло. Петр и Илья тоже отчалили. Марго вздохнула, и решила еще поработать. Если так пойдет дальше, то уложиться в сроки не получится, учитывая, что объем работы большой, а реально работает только она. Стажеры не столько помогают, сколько отнимают время: им надо ставить задачи, потом перепроверять, сто раз исправлять и все равно они сделают не так. Единственное, что можно им поручить – это сверять суммы в проводках с суммами по документам. Поэтому Марго решила добить выборки – чтобы загрузить стажеров посильными для них задачами.

Ее раздражала эта ситуация. Задание интересное, а работать некому. Еще эта Эдикова орнитология отнимает время, которого и так нет. Черт знает что. Так можно и проверку завалить. Не то, что мошенничество не найти, а не успеть сделать даже самые необходимые процедуры. Марго нервничала, когда позвонил Игорь. Поговорила с ним без настроения, и теперь чувствовала себя немного виноватой.

Она просидела в офисе до девяти. Очень устала, зато доделала выборки, и выложила запрос в папку для бухгалтерии. Больше ни на что она сегодня не была годна, что не удивительно, учитывая две последние бессонные ночи. Можно выдвигаться домой, только проветрить напоследок. А то завтра с утра здесь будет газовая камера.

Проходя к окну мимо места Петра, она случайно задела его блокнот. Он упал и раскрылся. Марго подняла его, чтобы вернуть на место, но взглянула на страницу, и замерла. Там карандашом были нарисованы птички. Те самые, которые прыгали по березе за окном, и весело щебетали все эти дни. Две любопытные: заглядывали в комнату, а третья очень грустная, сидела нахохлившись, и переживала. Их эмоции были такими яркими, и одновременно это были живые птички, не карикатурные или мультяшные, а самые настоящие. Это было какое-то волшебство.

«Почему при таком таланте, у этого парня такой гадкий характер?» – подумала Марго.

Впрочем, это как раз не ново. Многие талантливые люди имели дурной нрав. Совсем недавно она прочитала «Луну и грош» Моэма, о художнике, прототипом которого был Поль Гоген. Та еще сволочь, и – гений. Почему так устроено – вопрос философский. Хотя, может и не такой уж гад этот Петр. Дружит с простачком Ильей, не обижает его. И Эдику помощь предложил. Может, он женоненавистник?