Бабушка сказала сидеть тихо

И вправду, еще с молодости Марья не раз пыталась зайти к Зое на чай, а та не особо приглашала: к дому на лавочку выйдет поговорить, а в дом не позовет. Да и разговорами не назовешь это действо. Так, посидишь с ней бок о бок, обменяешься междометиями – «погодка-то, эх», «М-да-а», «о какой, глянь», «батюшки» «ишь», «вот те раз» – да домой пойдешь, не прощаясь толком. К себе звала в гости – почти та же малина, только Зоя вовсе не приходила. Обещалась каждый раз, да так за столько-то лет и не дошла. А Марья, помнится, первое время даже пироги для чаепития пекла. Обидно как. В лес вот – пожалуйста, Зоя всегда за. У магазина постоять, покупки обсудить – тоже можно. Как лето, то раз в неделю до деревенской окраины прогуляться выходила со всеми. Говорила мало, слушала внимательно. А последние годы перестала и на прогулки выходить. Действительно, непонятно, что это Марья так к ней в подруги все это время набивалась. Отчего сейчас печется – тоже неясно. Однажды они с Генкой чуть было мужа Зое не сосватали, да только зря старались. А мужик-то хороший был, ну, неплохой Генкин троюродный ли, четвероюродный ли брат. Кажется, по материнской линии. Словом, родственник. Володей звали. Впрочем, и до сих пор Володей зовут, только он больше в деревне их не объявлялся. Но вы не подумайте, не Зоя тому виной-причиной. Уж точно не она. Ох, опять эти истории про неудавшиеся баб-Зоины отношения. В общем, как было все. Володя приехал на свадьбу Генкину и Марьину. Зоя тоже приглашена была, да только не пришла. Можно подумать, вот и вся история несостоявшегося сватовства, но нет, не вся. Володе заранее, до свадьбы, пообещали, что познакомят с девушкой. Скромной, симпатичной, доброй, работящей, богатой двумя домами – своим и теткиным, – неплохое такое приданное для деревенского жителя. Ох, вы только не подумайте, что Володя – альфонс и на деревенскую недвижимость повелся. Нет-нет, он и сам при жилье, да еще и в райцентре. Володя просто жаждал знакомства, просто потому, что возраста он почти солидного (это сорок лет то есть), поджениться хочется. А тут девушку расхвалили со всех сторон. Отчего бы не познакомиться? Ждал на свадьбе – не пришла. А деревенская свадьба – это что? Столы на улице от еды гнутся-трещат, молочных поросят норовят с себя сбросить, гусей в яблоках да щук речных на землю сбросить. Умел бы говорить свадебно-деревенский стол, он бы выглянул из-под клееночки в мелкую ромашку и сказал бы хозяйке: «Эй, хозяйка, салаты эти брось на меня ставить! Больше не выдержу. Брось, не ставь!» Вот так бы сказал. А хозяек тут много: мамушки-тетушки грудастые, разрумяненные от готовки, с полотенцами на круглых плечах, снуют туда-сюда, туда-сюда: от дома к столам на улице, от дома и печи к столам на улице. Тащат, тащат, тащат еду. Вдруг мамушка встанет посреди двора да как заревет: «Отдаю свою кровинушку да во чужо-ой до-ом!» Тетушки хлеба, самовары, закуски, пироги побросают, понесутся к мамушке – утешать будут. Так станут говорить: «Да жить-то дочь твоя будет через два дома от тебя, чай кажный день в гости будет к тебе ходить». И успокоится мамушка. И вновь примутся тетушки столы нагружать яствами да самоварами. А потом – чу! гудит клаксон, по дороге шины шумят. «Едут! Едут!» – застрекочут тетушки. Полотенца побросают, передники скинут, волосы пригладят – и нарядные. Одна спохватится под самый конец, вернется в дом за караваем. Так и пойдут молодых встречать. А молодых и не пускают: бревном дорогу перегородили, откуп требуют. Жених, ну у нас это Генка, со смехом вручит вымогателям две бутылки водки и бревно для острастки пнет. Пропустят. Потом пир будет, тот, что горой. Гармони на всю округу песнь разнесут. Зеваки соберутся: кто на невесту посмотреть, кто надеясь за стол сесть, кто просто от скуки деревенской. Под вечер родственники-гости смешаются с зеваками, напьются все, уже не разберешь, кто сват, а кто мимо проходил. Что-то мы увлеклись свадьбой. К Володе вернемся. Он на свадьбе брата, как и полагается, напился, про знакомство забыл да от выпитого самогона в тот день (ночь) даже имя свое не помнил. Наутро, всклокоченный, пропахший запахами свадьбы и попойки, Володя решил уточнить: «А что там по невесте?» – «Дык, уже жена», – икнул вышедший из спальни молодых попить рассольчику Генка. «Да не про твою, – махнул рукой Володя. – Про мою, будущую. Обещались познакомить, а не познакомили». – «А-а, так это мы скоро», – заверил его Генка. Почесал пузо, подтянул семейники, смело шагнул во двор. Володя потянулся за братом. И вот, значит, два красавца – один с гнездом волос на голове, в грязной рубахе, порванных штанах, второй – икающий, пузатый и в одних трусах – свататься отправились.