Бабушкин подарок

Боже. Только бы он перестал целовать ее. О, пожалуйста, перестань, молча взмолилась Глед, чувствуя, как от горячих слез у нее защипало в глазах. Только бы он ушел, навсегда ушел из ее жизни, чтобы она смогла забыть его.

Но прежде чем избавиться от него в своей жизни, ей придется освободиться от объятий. А она продолжает льнуть к нему, ее предательские руки обняли его за шею. А сама она цепляется за него, как будто от этого зависит ее жизнь.

Кристофер, вероятно, не почувствовал ее сомнений. Он продолжал неистово осыпать ее поцелуями, и Гледис возвращала их с таким же пылом. Чувства взяли над ней верх, и она так ослабела, что прислонилась к нему, чтобы удержаться на ногах. Она часто и прерывисто дышала, ощущая трепет его губ на своих губах.

— О, дорогая, — выдохнул Крис хрипловатым голосом. — Что вы со мной делаете. Я вас испугал, да?

— Нет. — Да, был испуг, но совсем не потому, о чем он думал. Ей было не по себе из-за того, что он заставлял ее чувствовать. Страшило то, что он, и только он, ей нужен, пугала любовь, заполнившая ее сердце.

Глед уткнулась лицом ему в плечо, краем сознания желая освободиться от его рук, сама же все теснее прижимаясь к нему.

— Никогда не знал, что любовь может быть такой, — хрипло выговорил Кристофер. — Я никогда не любил, никогда не испытывал этого до вас. — Нежным движением он прижался подбородком к ее щеке, и это глубоко тронуло ее.

Гледис беззвучно плакала.

— Пожалуйста… — Ей нужно что-то сказать, нужно сообщить ему прежде, чем он заговорит, до того, как убедит ее полюбить его. Весь свой разум, всю волю, всю глубину чувств она направила на то, чтобы оказать ему сопротивление, и обнаружила, что не может этого сделать.

— Я знаю, мы знакомы недавно, — говорил Крис. — И все же, мне кажется, вы всегда были частью моей жизни и всегда будете.

— Нет…

— Да, — тихо продолжал он, лаская губами ее висок. — Я хочу жениться на вас, любимая. Чем скорее, тем лучше. Вы нужны мне. Я хочу, чтобы вы многому научили меня. Любить меня будет не так-то просто, но…

— Нет! — Она резко отпрянула от него, и на это ушла вся ее энергия до последнего. — Пожалуйста, нет. — Гледис закрыла лицо руками и зарыдала.

— Дорогая, в чем дело? — Кристофер пытался ее утешить, хотел опять обнять, но она не позволила.

— Я не могу за вас выйти. — Эти слова, рожденные тревогой и гневом, она хотела прокричать, но когда они сорвались с ее губ, это был едва слышный шепот.

— Не можете выйти за меня? — повторил Крис, как бы сомневаясь, правильно ли он расслышал. — Но почему?

— Потому что… — Сказать это было невероятно трудно, но Гледис заставила себя. — Потому что… я уже помолвлена.

Она увидела и почувствовала его потрясение. Глаза у него сузились с выражением недоверия и боли, лицо, несмотря на загар, побледнело.

— Не выдумывайте.

— Нет, это правда. — Гледис выпрямилась, готовясь к тому, что последует за ее словами.

— Когда? — сухо спросил Кристофер.

Она вдохнула поглубже и расправила плечи.

— Сегодня вечером.

Крис вздрогнул, и его потемневшие глаза уставились ей в лицо. При виде его страдальческого выражения у Гледис перехватило горло, и она не смогла заговорить, не смогла объяснить.

Чтобы прийти в себя, Деппу потребовалось одно мгновение. Невероятно быстро. Лицо стало бесстрастным. Какое-то время он просто смотрел на нее.

— Уверен, — сказал он без всяких признаков сожаления, — кто бы то ни был, он будет для вас лучшим мужем, чем я.

— Его имя Барт.

По лицу Кристофера пробежала гримаса, но через мгновение оно вновь напоминало холодную маску.

— Желаю вам и… Барту счастья.

Он резко повернулся и ушел из ее жизни.

На следующий день рано утром, после почти бессонной ночи, Гледис положила пресловутое подвенечное платье в машину и поехала прямо к Стоунам. Занавески на окнах были раздвинуты, поэтому она решила, что они уже встали. Если и нет, ей было все равно.

Она больше не могла держать у себя платье ни минуты. Оно было как камень на шее. Чем быстрее она от него избавится, тем скорее ее жизнь вернется в нормальное русло.

Гледис заперла машину и понесла коробку к входной двери. Она шла решительными и нетерпеливыми шагами. Если Энн не окажется дома, Глед поклялась, что оставит платье на ступеньках перед входом, но не повезет его обратно домой.

Прошло несколько минут прежде, чем дверь открылась. На пороге стояла Энни, одетая в длинный халат, непричесанная, прикрывая ладонью затяжной зевок.

— Ты спала? — Это и так было очевидно, но Глед была не в том настроении, чтобы как обычно поболтать ни о чем.

— Я не спала, — сказала Энн, вновь зевая. — Мужу нужно было уйти в офис рано утром, а я не смогла заставить себя встать. — Она жестом пригласила Глед войти. — Заходи. Майк наверняка сварил кофе. Он знает, что утром я первым делом должна выпить чашечку.

Гледис положила коробку на диван и прошла за Энни на кухню. Ясно, что подруга еще полностью не проснулась, поэтому Глед подошла к буфету, взяла кружки, налила в них еще горячий ароматный кофе и предложила Энни.

— О, спасибо, — промямлила та. — Пока не выпью кофе, я совсем не в форме.

— Да, помню, еще со времен колледжа.