Bad Therapy: Why the Kids Aren't Growing Up

В отчаянии Гессен начинает кричать и упрекать Раффи, потому что просто не может больше терпеть плохое поведение мальчика; каждый раз Гессену становится противно от того, насколько он похож на старомодного родителя. Он знает одно: он не хочет быть таким родителем, как поколение, вырастившее его. Они - плохие родители, те, кто кричит, наказывает и устанавливает жесткие правила.

Гессен знает, что должен быть бесконечно терпеливым и нежным, постоянно убеждая Раффи прозреть. Но неприятно наблюдать, как твой сын едва не погубил хрупкую жизнь своего новорожденного брата, пытаясь открутить ему голову, как крышку от бутылки. Жжет, когда пластиковый стаканчик попадает в нос. Видимо, очень больно получать по яйцам.

Устав от склонности Раффи бить родителей и других детей, а также бросать еду на пол, Гессен и его жена составляют "таблицу наклеек", чтобы поощрять Раффи за те случаи, когда он не бьет других. Но этот ребенок родился не вчера. Раффи настаивает, чтобы Гессен и его жена сделали таблицу наклеек и для себя, и они послушно выполняют это требование - по одной для каждого из них, на холодильнике, как будто в семье не один, а три провинившихся ребенка. Жестокость Раффи по отношению к другим детям не ослабевает.

"Мы делали все правильно, были абсолютно последовательны от одной ситуации к другой - и это не имело значения", - пишет Гессен, чувствуя себя побежденной.

Однажды - всего один раз - когда Раффи пытается оторвать голову своему новорожденному брату, игнорируя приказ Гессен остановиться, Гессен шлепает мальчика по руке. Это ввергает Гессена в водоворот вины и сомнений в себе. Смышленый мальчик бежит прямо к маме, которая встает на защиту Раффи и требует узнать, действительно ли Гессен ударил их сына.

"Дада нехороший", - заявляет маленький мальчик.

"Эти слова ранили меня до глубины души", - пишет Гессен. "Если я и стремилась к чему-то, так это быть милой. Я хотела быть милой. Я хотела, чтобы мой сын чувствовал мое теплое присутствие в его жизни".

Убитый горем, Гессен отчаянно извиняется перед маленьким мальчиком, который открыто упрекает его. Жена Гессена умоляет Раффи простить отца, но ничего не выходит.

Когда Раффи не может заснуть, Гессен ложится в кровать рядом с мальчиком. Раффи в ответ щипает и пинает его, как только Гессен задремывает. Гессен кричит, потому что ему больно, и в результате оказывается в уже знакомом оублете извинений и самообвинений.

Когда Раффи говорит ему: "Ты плохой папа, и я никогда больше не буду тебя слушать!". Гессен отчаивается: "Я чувствовала, что он прав. Я не была хорошим дада. Но я не знал, что еще делать".

Вам почти хочется встряхнуть Гессена и сказать ему то, что не скажет ни одна книга по воспитанию детей: Раффи хочет, чтобы кто-то взял на себя ответственность - кто-то, кроме самого трехлетнего мальчика. Его злит, когда он видит, как его отец унижает себя, используя столько терапевтического арабеска и высокопарных слов. Раффи хочется ударить отца по носу. Потому что этому мальчику нужен отец - прежде всего для него самого, а также для детей, которых он бьет в парке.

У этих родителей ничего не получается, и они не счастливы. Они окопались, как солдаты, которые планируют довести дело до конца, потому что не могут уйти в армию. Их жизнь, объективно, кажется очень плохой.

Они могут высмеивать родителей прошлых эпох как эмоционально отстраненных дисциплинарных работников. Но разве менее жестоко настраивать своего ребенка на то, что его ждет столько неудач в межличностных отношениях? Разве менее жестоко отправлять ребенка с пристрастием к посиделкам со взрослыми в школу, где такое поведение, скорее всего, будет встречено быстрым направлением к специалисту по психическому здоровью и рекомендацией начать прием психиатрических препаратов?

Мой ребенок такой чувствительный!

Всякий раз, когда родители "обучаются" терапевтическому методу, они неизменно приходят к выводу, что у них "чувствительный ребенок". Почти каждая книга по воспитанию детей, которую я читал в последнее время, подталкивает читателей к такому выводу.

Гессен пишет о Раффи: "Он был чувствительным ребенком, он вырос в чувствительного малыша, а теперь он чувствительный мальчик. Мир - это не то, что он может игнорировать; он на него воздействует, он его видит, слышит и глубоко чувствует". Как наказать ребенка, на которого постоянно "воздействует" мир?

Вы не можете. Вы опекаете, прощаете, умоляете. Вы обращаетесь с ним так, как обращались бы с ребенком с настоящим расстройством. За исключением того, что в большинстве случаев у этих детей не было настоящих расстройств. С ними просто обращались так, как будто они их имеют.