Bad Therapy: Why the Kids Aren't Growing Up

В каждом из них чувствовалась усталость и изнеможение человека, который не спал несколько дней. Они много раз признавались в любви к ребенку, но это была тяжелая, измученная любовь. Они упоминали о небрежных объятиях и вялости, о постоянной корректировке лекарств и мучительном ожидании появления новых побочных эффектов. Их голоса звучали ровно. Если прислушаться к их интонациям, то наиболее отчетливо чувствовалось поражение.

Яков Офир, игнорируя советы авторитетных экспертов в своей профессии, любил своего ребенка таким, какой он есть. Давая ему гораздо больше правил, структуры и обязанностей, чем многие современные эксперты считают целесообразным.

Офир перечислил все обязанности, от стирки до садоводства, которые они с женой поручили Мааяну, чтобы побороть небрежность, присущую определенному типу мальчиков. Офир хотел, чтобы я знал, что этот ребенок не совсем аккуратен. "Он не самый организованный. Он вообще не организован. И только на прошлой неделе он потерял свои новые сандалии, которые мы ему только что купили. А вы знаете, сколько рубашек и сандалий? Это очень дорого - растить такого ребенка".

Забавно, что он об этом упомянул.

Мои сыновья-близнецы одного возраста за год потеряли в школе восемь толстовок. Восемь. А поскольку это был 2021 год, бушевала пандемия и любой взрослый мог стать тифозной Мэри, меня не пустили в школу, чтобы я покопалась в найденных вещах в надежде найти их.

Но хотя Офир явно видел много возможностей для совершенствования, он не считал своего сына инвалидом. Он не собирался снижать свои стандарты и для Мааяна. "Он ходит только в туфлях, а не в сандалиях, хотя здесь очень жарко", - сказал мне Офир. "Пока мы не вернем эти сандалии, мы не купим новые".

Меня поразило, что многие родители, которых я встречал, отдав жизнь своих детей на откуп психиатрии, похоже, больше не радовались своим детям. Офир не только любил, но и безумно наслаждался своим ребенком. Ему было все равно, что скажут учителя Мааяна. (Это был его сын, и Офир был без ума от него, как и он сам.

Мы потеряли это где-то по пути: чувство, что эти дети, которых мы растим, - наши. Наша ответственность и наша привилегия. Мы не подчиненные школьного психолога, педиатра или учителя наших детей. Мы важнее их всех вместе взятых - в том, что касается наших детей. Мы дали нашим детям жизнь, мы поддерживаем ее, и именно мы несем прямые эмоциональные последствия того, как сложится эта жизнь. Пришло время вести себя соответствующим образом.

 

Я не знаю, как воспитывать вашего ребенка. Я не знаю ваших ценностей. И я инстинктивно не доверяю большинству тех, кто утверждает, что знает эти вещи. Я, конечно, не верю, что это знает хоть один эксперт по психическому здоровью. Они уже настолько испортили воспитание детей.

Эксперты по психическому здоровью заслужили солидную дозу скепсиса в отношении того, что они знают, как помочь ребенку стать успешным. Они, как известно, не спешат признавать даже свои катастрофические ошибки. Если уж на то пошло, то последние два десятилетия говорят о том, что сегодняшним экспертам в области психического здоровья следует внимательно изучить все свои советы и рассмотреть возможность того, что многие из них ошибочны.

Они руководили катастрофой. Они убедили поколение родителей, которые хотели дать своим детям все, посвятить им больше времени и сил, чем все предыдущие, что мы не знаем, что делаем. Они убедили нас в том, что воспитание детей требует навыков и опыта, которые мы должны получить от них.

Но воспитание детей - это не умение. Это отношения - или были отношениями. До того, как эксперты профессионализировали их, превратив время, проведенное с нашими детьми, в отвратительную рутину. Мы переняли и отработали их неловкую манеру говорить, отреклись от своих инстинктов, стерли свою историю и оказались здесь: умоляем несчастных детей одуматься и вести себя хорошо. Паршивый трюк для людей, которые так сильно хотели иметь детей. Еще хуже для детей, чьи родители воспринимают их как мрачную обязанность.

Эксперты научили нас видеть своих детей так же, как они: объективно. Мы стали измерять своих детей по идеалу, который эксперты установили для внимания, покладистости или уступчивости желаниям учителя. Как будто соответствие желаниям учителя было лучшим показателем нашей маленькой девочки или мальчика.

Я не знаю, как воспитывать вашего ребенка. Но вы знаете.

Часть III

Может быть, в наших детях нет ничего плохого

Но жизнь без смысла - это пытка.

Беспокойство и смутное желание...

Это лодка, которая стремится к морю и в то же время боится.

-Эдгар Ли Мастера

 

Глава 11

. Это будет наш последний сеанс

 

Мой отец любит рассказывать историю о своей матери, еврейке немецкого происхождения, яркой, властной и резкой. Ее маникюр был безупречен. Ее волосы были аккуратно уложены. Она преуспела во всех карточных играх, от бриджа до блэкджека, и быстро разгадывала кроссворд New York Times (пером).