Баффетт. Биография самого известного инвестора в мире

Однако публикация заявления не помогла: за неделю акции BRK упали на 11 % и больше не восстанавливались.

9 марта газета Newsday опубликовала цитату Гарри Ньютона, издателя журнала Technology Investor Magazine: «“Мне жаль” – вот что должен сказать Уоррен Баффетт в своем послании акционерам!» На следующий день BRK упала до 41,3 тысячи долларов за акцию и торговалась теперь по цене чуть выше балансовой стоимости. Испарилась легендарная «премия Баффетта» – высокая цена бумаг, обусловленная лишь тем, что компанией владеет легендарный Уоррен. Индекс NASDAQ только что достиг отметки в 5000, удвоившись с января 1999 года. Стоимость входящих в него акций выросла более чем на 3 триллиона долларов.

Этот контраст был настолько резким, что его невозможно было игнорировать. Один из финансовых управляющих писал, что подобные Баффетту инвесторы и их способы ведения дел устарели еще в прошлом 1999 году «из-за отщепенцев, которые отвергали законы инвестирования и пускали пыль в глаза огромными цифрами»[1069].

Уоррен переживал из-за дурных слов, но не собирался менять свою инвестиционную стратегию. Владельцам BRK, очевидно, было выгоднее инвестировать все эти пять лет в рыночный индекс.

Это была самая продолжительная «засуха» в истории Berkshire. Баффетт уже хорошо понимал, как и почему работают компьютеры, но все равно не стал бы рассматривать покупку технологических акций при любой – даже самой низкой – цене. «Когда речь идет о Microsoft и Intel, – говорил он, – я не знаю, как будет выглядеть этот мир через десять лет. Я не хочу играть в игру, преимущество в которой принадлежит моему сопернику»[1070].

В феврале 2000 года Комиссия по ценным бумагам и биржам отклонила запрос Berkshire Hathaway о конфиденциальном статусе некоторых акций компании. Комиссия, взвесив интересы инвесторов при стабильном рынке и имеющемся у них праве на доступ к информации, вынесла решение в пользу вкладчиков капитала. До момента, когда Уоррену сядут на хвост, оставалось время только на небольшие корректировки позиций. Комиссия по ценным бумагам и биржам превратила его в Бена Грэма, который писал книги для всеобщего пользования. В то время, когда СМИ именовали Баффетта «в бытность свою величайшим в мире инвестором»[1071], это было особенно неприятно.

Wall Street Journal сравнивала результаты Уоррена с показателями отставного сотрудника AT&T, чей портфель вырос на 35 %, заметив, что этот любитель технологических акций «к счастью, не совсем Баффетт»[1072].

Никогда еще за всю карьеру решимость и ясное мышление Баффетта не проходили такую жесткую проверку, как в последние три года. Все рыночные индикаторы говорили о том, что он ошибается. Правильный путь ему указывала только внутренняя убежденность. Уоррен казался уязвимым человеком, который был настолько чувствителен к критике, что бежал от всего ее вызывающего. Баффетт посвятил свою жизнь построению репутации и, как тигр, бросался на все, что могло ее замарать.

Однако теперь, когда на его репутацию обрушивались ежедневно, Уоррен не стал обороняться. Он не писал статей в свою защиту и не давал телевизионных интервью. Вместе с Мангером он, как и всегда, продолжал диалоги с акционерами Berkshire. Баффетт и Мангер объясняли, что рынок переоценен и невозможно предсказать, как долго это продлится. В своей знаменитой речи в Сан-Валли, Баффетт раз и навсегда прояснил свои взгляды на рынок, предсказав, что в течение двух десятилетий он не оправдает надежд инвесторов. По мотивам этого обращения Уоррен позднее напишет статью для Fortune.

Несколько лет назад Уоррен умолял Ника Брэди помочь ему спасти Salomon – это стало для миллиардера своего рода подвигом. Но совершить его Баффетту довелось лишь однажды. Многолетняя выдержка перед лицом критики и насмешек, а затем и выступление с шокировавшим многих прогнозом потребовали мужества иного рода. Величайшим личным испытанием для Уоррена стал раздувающийся на рынке интернет-пузырь.

11 марта компания Berkshire Hathaway опубликовала годовой отчет, в котором Баффетт поставил себе «двойку» за то, что ему не удалось инвестировать капитал компании. При этом он не стал признавать, что его ошибкой был в том числе отказ от покупки акций технологических компаний. Уоррен также выпустил отдельное заявление о том, что Berkshire подешевела настолько, что принимает от инвесторов предложения о выкупе собственных акций. Вернуть деньги акционерам, которым он десятилетиями не выплачивал дивиденды, было экстраординарным решением.

Это был второй раз, когда Баффетт заранее публично объявлял о своем будущем приобретении. С поры закрытия партнерства в 1970 году он ни разу не говорил: «Я куплю Berkshire Hathaway». Теперь инвесторы снова должны были решать, на чьей стороне им лучше играть. Многие из них быстро поняли смысл сказанного: Баффетт еще не успел купить ни одной акции, а BRK уже выросла на 24 %.