Баффетт. Биография самого известного инвестора в мире

В субботу уже к четырем утра несколько сотен беспокойных акционеров выстроились перед зданием Civic Auditorium, ожидая, когда откроются двери. Через три часа они начали протискиваться мимо охранников, проверявших их удостоверения, чтобы занять лучшие места в зале. К восьми часам стало ясно: до рассвета можно было не приходить. Зал оставался наполовину пустым: за полчаса в нем собралось всего девять тысяч человек[1077]. Это значило, что посещаемость снизилась на 40 % в сравнении с прошлым годом, когда собрание посетили пятнадцать тысяч участников. Около девяти тридцати на сцену поднялись Баффетт и Мангер. После пятиминутного делового доклада спикеры начали отвечать на вопросы аудитории. Акционеры выстроились в очереди у микрофонов, расположенных по всему залу. Кто-то спросил о технологических акциях. «Я не хочу спекулировать на высоких технологиях, – ответил Баффетт. – Каждый раз, когда рынок взлетает на спекуляциях, в конечном итоге происходит его коррекция». Он сравнил рынок с фальшивыми богатствами, которые обещают «письма счастья» и схемы Понци[1078]. «Инвесторы, может, и почувствуют себя богатыми, но не станут таковыми, – заключил Уоррен, а затем сделал паузу и, обратившись к Мангеру, сказал, – Чарли?»

Мангер открыл рот. Аудитория навострила уши. В таких случаях Чарли обычно говорил: «Мне нечего добавить». Но всякий раз, когда Баффетт передавал ему микрофон, в аудитории повисало тревожное напряжение, будто Мангер был львом, а Баффетт – опытным укротителем.

«Мы используем выражение “никчемное удорожание”, – сказал Мангер, – потому что оно ни к чему не приводит. Это иррационально. Если смешать изюм с дерьмом, в итоге получится дерьмо».

У людей в толпе перехватило дыхание. «Он правда сказал “дерьмо”? На глазах у детей, которые пришли вместе с родителями, не говоря уж о прессе, Чарли Мангер только что сравнил интернет-акции с дерьмом?!» После этого выступления потребовалось некоторое время, чтобы встреча вернулась в обычное русло.

Аудитория продолжила задавать вопросы. Баффетт и Мангер слушали, периодически с шуршанием разворачивая конфеты Dilly Bars. Акционеры перешли к жалобам. Им не нравились цены акций[1079]. Одна женщина сказала, что собирается поступать в заочную школу, поскольку ее акций Berkshire теперь не хватает на оплату колледжа[1080]. Гейлорд Хансон из Санта-Барбары объявил, что он купил BRK в 1998 году, когда она была на максимуме из-за прошлых достижений Баффетта, и теперь он в плюсе только потому, что потерянные на Berkshire деньги компенсировал рост акций четырех технологических компаний[1081]. Он призвал Баффетта инвестировать хотя бы 10 % активов Berkshire в технологии, потому что «больше некуда». Он вопрошал: «У вас что, мозгов не осталось, чтобы выбрать хотя бы несколько подходящих компаний?»

Это было унизительно. Оглядев аудиторию, Баффетт понял, что некоторые из собравшихся впервые допустили мысль о том, что он их подводит. И если уж собственные акционеры ополчились против Уоррена, значит, его пятидесятилетние усилия ничего не стоили. Почтенный возраст внезапно перестал быть показателем опыта и превратился в признак старомодности. Кажется, инвесторы полагали, что Баффетт отстает от времени. В прессе его теперь называли стариком.

Заливая в себя вишневую Coca-Cola, Уоррен раздавал автографы. Затем вместе с Астрид посетил несколько вечеринок. В воскресенье вечером он устроил семейный ужин в ресторане Gorat's, а в понедельник утром принял участие в заседании совета директоров. Это стало своего рода упражнением в педагогике. Когда собрание завершилось, Уоррен, Сьюзи и их дети со своими семьями вылетели в Нью-Йорк. Пока Баффет общался с друзьями, ходил с семьей в рестораны, смотрел представления и послушно исполнял неприятную ежегодную обязанность по покупке костюмов в Bergdorf's, «слив» в его памяти работал вовсю.

В субботу утром Уоррен пригласил трех руководящих сотрудников General Re в свой номер в отеле Plaza. Рон Фергюсон принес пачку распечатанных презентаций PowerPoint и начал торопливо рассказывать о кошмарных результатах деятельности General Re. Баффетт слушал несколько минут, хмурясь и ерзая. Наконец он сказал: «Почему бы нам сразу не перейти к выводам?» Результаты необходимо улучшить, субординацию – укрепить. До сих пор клиенты диктовали условия General Re, а не наоборот. Этому нужно было положить конец. Кто-то должен за все отвечать[1082].