Багдадская встреча. Миссис Макгинти с жизнью рассталась. После похорон

— Люди этой категории горазды на болтовню, — сказала миссис Уэтерби с презрением. — Я обычно слушаю их вполуха. Да и не могла же она мне сказать, что вечером ее собираются ограбить и убить, правда?

— Существуют причинно-следственные связи, — заявил Пуаро.

Миссис Уэтерби наморщила лоб:

— Я не вполне вас понимаю.

— Может, мне и самому не все ясно… пока. Ведь пробиваться к свету приходится через тьму… Миссис Уэтерби, а воскресные газеты вы читаете?

Ее голубые глаза широко распахнулись.

— О да. Конечно. Мы получаем «Обсервер» и «Санди таймс». А почему вы спросили?

— Да так, из любопытства. Миссис Макгинти выписывала «Санди компэниэн» и «Ньюс ов зи уорлд».

Он смолк, но комментариев не последовало. Миссис Уэтерби вздохнула и прикрыла глаза. Потом сказала:

— Да, печальная история. Этот ее кошмарный жилец. Мне кажется, он был слегка не в своем уме. И ведь вроде бы человек образованный. Но это еще хуже, правда?

— Вы так считаете?

— Ну да… считаю. Такое зверское убийство) Секачом по голове. Брр!

— Орудие убийства полиция не нашла, — счел нужным напомнить Пуаро.

— Надо полагать, выкинул в пруд или еще куда.

— Они все пруды обшарили, — сообщила Дейдри. — Я сама видела.

— Дорогая, — взмолилась ее мать, — не нагоняй на меня тоску. Ты же знаешь, я терпеть не могу подобных разговоров. У меня от них голова раскалывается.

Тут Дейдри накинулась на Пуаро.

— Хватит вам про это, — зашипела она. — Ей такие разговоры во вред. Она жутко чувствительная. Даже детективы читать не может.

— Приношу извинения, — сказал Пуаро. Он поднялся. — У меня есть лишь одно оправдание. Через три недели человека должны повесить. И если он невиновен…

Миссис Уэтерби приподнялась на локте. В голосе ее появились визгливые нотки.

— Как это «невиновен»? — вскричала она. — Еще как виновен.

— Я в этом не уверен, — покачал головой Пуаро.

Он быстро вышел из комнаты. Уже почти спустился, когда на лестнице появилась Дейдри. В холле она его догнала.

— Что вы хотели этим сказать? — спросила она.

— То, что сказал, мадемуазель.

— Да, но… — Она смолкла.

Пуаро тоже молчал.

Дейдри Хендерсон медленно проговорила:

— Вы расстроили мою маму. Она терпеть не может всякое такое… грабежи, убийства… насилие.

— Наверное, она была сильно потрясена, когда узнала, что убили женщину, которая приходила в ее дом.

— Ну да… да, так и было.

— Она была совсем разбита… да?

— Она ничего не желала про это слышать… Мы… я… мы стараемся уберечь ее от всякого такого. От всяких зверств.

— А как же война?

— По счастью, на нас здесь не упало ни одной бомбы.

— А вы, мадемуазель, во время войны чем занимались?

— О-о, работала в добровольческом медицинском отряде в Килчестере. И немного крутила баранку — для женской добровольной службы. Далеко уезжать от дома не могла. Кто же с мамой останется? Ош и так сердится, что меня долго не бывает дома. В общем, куча проблем. Потом нужна была прислуга — мама, естественно, никогда домашним хозяйством не занималась, здоровье не позволяет. А прислугу днем с огнем не найти. И тут появилась миссис Макгинти, мы о таком благе и мечтать не могли. Вот она и стала к нам ходить. Работала на совесть, тут ничего не скажешь. Хотя теперь все не так, как в прежние времена. Причем везде.

— И вас это очень не устраивает, мадемуазель?

— Меня? Мне что. — Она даже удивилась. — Вот маме трудно. Она часто вспоминает о прошлом.

— Да, это свойственно многим, — согласился Пуаро. Перед его мысленным взором возникла комната, из которой он недавно вышел. Вспомнился наполовину выдвинутый ящик комода. Чего в этом ящике только не было — подушечка для иголок, сломанный веер, серебряный кофейник, какие-то старые журналы. Ящик был так забит, что не закрывался.

Пуаро сказал негромко:

— И эти люди хранят все, что напоминает им о прошлом: программу танцев, веер, фотографии друзей молодости, даже ресторанные меню и театральные программки, потому что, глядя на всю эту мелочь, им удается оживить воспоминания.

— Наверное, вы правы, — согласилась Дейдри. — Только я этого не понимаю. Сама ничего не храню.

— Вы смотрите не назад, а вперед?

Дейдри медленно ответила:

— По-моему, я никуда не смотрю… Живу нынешним днем, разве этого мало?

Открылась входная дверь, и в холл вошел высокий худощавый пожилой мужчина. Увидев Пуаро, он замер на месте.

Потом, вопросительно подняв брови, взглянул на Дейдри.

— Это мой отчим, — представила Дейдри. — А это… извините, не знаю вашей фамилии…

— Я — Эркюль Пуаро, — объявил Пуаро, как всегда, чуть смущенно, будто признавался в принадлежности к королевскому роду.

Но на мистера Уэтерби это признание никак не подействовало.

— Угу, — сказал он и отвернулся, чтобы повесить пальто.

— Он пришел, чтобы расспросить про миссис Макгинти, — продолжила Дейдри.

Мистер Уэтерби на мгновение застыл, потом снова занялся пальто, аккуратно прилаживая его на вешалке.

— Это просто поразительно, — изрек он. — Женщина ушла из жизни несколько месяцев назад. Да, она тут работала, но у нас нет никаких сведений о ней или ее семье. А были бы, мы бы давно все рассказали полиции.

Тон его означал: вопрос исчерпан. Он взглянул на часы: