Багдадская встреча. Миссис Макгинти с жизнью рассталась. После похорон

— Вам кто-то звонил! — крикнула Морин из кухни, едва Пуаро вошел в дом.

— Звонил? Кто же?

Действительно, кто?

— Не знаю. Я черкнула номер на продовольственной книжке.

— Спасибо, мадам.

Он открыл дверь в гостиную и подошел к столу. Среди кучи бумаг отыскал продовольственную книжку — прямо возле телефона. На ней было написано: Килчестер 350.

Подняв трубку, он набрал номер.

Женский голос мгновенно ответил:

— «Бритер и Скаттл».

Тугодумом Пуаро никогда не был.

— Можно попросить мисс Мод Уильямс?

После небольшой паузы женское контральто произнесло:

— Мисс Уильямс слушает.

— Говорит Эркюль Пуаро. Вы мне звонили?

— Да… да, звонила. Насчет собственности, о которой мы с вами вели речь в прошлый раз.

— Собственности? — Секунду Пуаро соображал. Потом понял: Мод просто неудобно говорить. Кто-то стоит или сидит рядом, а раньше, когда звонила ему, она была в кабинете одна.

— Если я вас правильно понимаю, вы звонили на счет Джеймса Бентли и убийства миссис Макгинти.

— Правильно. Мы можем для вас что-нибудь сделать?

— Вы хотите помочь. Вам сейчас неудобно говорить?

— Совершенно верно.

— Ясно. Слушайте внимательно. Вы действительно хотите помочь Джеймсу Бентли?

— Да.

— Не пойдете ли вы в услужение к людям? Возможно, семейный климат в этой семье не самый благоприятный.

— Пойду.

— Вы можете освободиться от работы? Чтобы приехать, скажем, завтра?

— О да, мосье Пуаро. Думаю, мы сможем это уладить.

— Вы поняли, что я вам предлагаю? Вы будете жить в семье, домработницей. Готовить умеете?

В голосе послышалось легкое удивление:

— Еще как!

— Mon Dieu[190], да вы просто находка! Значит, так, я сейчас же выезжаю в Килчестер. Встретимся в том же кафе, где мы беседовали в ваш обеденный перерыв.

— Да, конечно.

Пуаро повесил трубку.

Что же, достойная восхищения молодая особа. Сообразительная, толковая, самостоятельная… и даже неплохая повариха…

Не без труда он откопал местную телефонную книжечку — на ней покоился трактат о разведении свиней — и посмотрел номер телефона Уэтерби.

Трубку сняла миссис Уэтерби.

— Алло, алло! Это мосье Пуаро… Вы, наверное, помните меня, мадам?..

— Боюсь, что..

— Мосье Эркюль Пуаро.

— Ах да, разумеется… Простите. У нас тут неприятности на домашнем фронте…

— Именно поэтому я вам звоню. Узнав о ваших трудностях, я изрядно огорчился.

— Надо же быть такой неблагодарной! Эти иностранцы… Мы же ей проезд оплатили, и вообще. Терпеть не могу неблагодарности.

— Да-да. Искренне вам сочувствую. Это просто чудовищно — поэтому спешу сказать, что, возможно, смогу вам помочь. По чистой случайности у меня на примете есть молодая женщина, которая желает пойти в услужение. Боюсь, правда, что она не все умеет…

— Кто теперь все умеет? Но, по крайней мере, она готовит? А то ведь многие и не готовят.

— Да… да, кулинар она хороший. Тогда я вам ее пришлю? Пусть поначалу на время. Ее зовут Мод Уильямс.

— О, мосье Пуаро, пожалуйста, присылайте. Вы так любезны. Лучше что-нибудь, чем ничего. Муж у меня такой привереда, страшно сердится на мою дорогую Дейдри, когда что-то в хозяйстве не так. Где мужчинам понять, как в наши дни все достается… я…

Она умолкла на полуслове — кто-то вошел в комнату, и, хотя она прикрыла трубку рукой, ее приглушенный голос все же достиг ушей Пуаро:

— Это тот маленький детектив… он знает кого-то, кто сможет заменить Фриду… Нет, не иностранка… англичанка, слава Богу. Очень мило с его стороны, надо же, какой заботливый… Дорогая, только не возражай. Какая тебе разница? Сама знаешь, как Роджер кипятится… Он так любезен… думаю, она нас вполне устроит.

Убрав руку, миссис Уэтерби заговорила елейным голоском:

— Огромное вам спасибо, мосье Пуаро. Мы вам бесконечно благодарны.

Пуаро положил трубку и взглянул на часы.

Потом отправился на кухню.

— Мадам, к обеду меня не ждите. Мне надо съездить в Килчестер.

— Слава тебе Господи, — обрадовалась Морин. — А то я пудинг проморгала. Вода выкипела, и он, подлый, подгорел Вообще-то он вышел ничего, только с горчинкой. Я уж решила — если покажется невкусно, открою банку малинового варенья, она у меня с прошлого лета сохранилась. Сверху оно немножко заплесневело, но сейчас говорят, что это не страшно, даже полезно — ведь это живой пенициллин[191].

Пуаро вышел из дому довольный — Бог уберег его от подгоревшего пудинга с пенициллиновым вареньем. Импровизации Морин Саммерхэй — штука опасная, лучше он перекусит в «Синей кошке» — макароны, заварной крем, оливки.

2

В Лэбернемсе возникла небольшая перепалка.

— Разумеется, Робин, когда ты работаешь над пьесой, ты вообще ни о чем не помнишь.

Робин был полон раскаяния:

— Мадре, прости меня Христа ради. Начисто вылетело из головы, что у Дженит сегодня свободный вечер.

— Ладно, не важно, — холодно буркнула миссис Апуорд.

— Очень даже важно. Я позвоню в театр и скажу, что мы приедем завтра.

— Ни в коем случае. Договорились на сегодня, вот и поезжайте.

— Но как же…

— Никаких разговоров.

— Давай я попрошу Дженит, пусть сегодня посидит, а в другой вечер мы ее отпустим.

— Отпадает. Она терпеть не может, когда ее вынуждают менять свои планы.