Багдадская встреча. Миссис Макгинти с жизнью рассталась. После похорон

Ричард ушел. Виктория, предшествуемая приветливым Ибрагимом, вошла в дом. Вначале, с солнца, ей показалось, что внутри совершенно темно. Они пересекли гостиную, где стояли большие столы, вышли во двор и со двора — в маленькую комнатку об одно оконце. Здесь Виктория увидела кровать, что-то вроде комода, стул, стол, на столе — таз и кувшин. Улыбчивый Ибрагим поклонился и внес большущий кувшин с мутноватой горячей водой и жесткое полотенце. А потом с извиняющейся улыбкой сходил еще куда-то и появился с маленьким зеркальцем, которое повесил на стене на гвоздик.

Наконец-то можно было помыться! Виктория только теперь почувствовала, до чего она вымоталась, и устала, и просто заросла грязью.

— Вид у меня, наверно, жуткий, — сказала она себе и подошла к зеркальцу.

Несколько секунд она смотрела на свое отражение и ничего не понимала.

Это не она. Не Виктория Джонс.

Но потом разобралась. Лицо было Виктории, знакомое аккуратное личико. Но теперь она стала платиновой блондинкой!

Глава 19

1

Профессора Понсфута Джонса Ричард нашел в раскопе — тот сидел на корточках рядом с десятником и осторожно простукивал маленькой киркой открытый участок стены. На появление коллеги он отреагировал достаточно спокойно:

— Привет, Ричард, мой мальчик, вот и вы. Мне почему-то казалось, что вы должны были приехать во вторник.

— Сегодня и есть вторник.

— Да? — равнодушно отозвался профессор Понсфут Джонс. — Спускайтесь сюда. Что вы на это скажете? Уже вскрылась совершенно здоровая кирпичная кладка, а мы углубились всего на три фута. По-моему, тут следы краски. Посмотрите сами и выскажите свое мнение. Мне кажется, находка многообещающая.

Ричард спрыгнул в раскоп, и в продолжение четверти часа оба археолога предавались своим сугубо профессиональным удовольствиям.

— Кстати, — сказал между прочим Ричард. — Я привез девушку.

— Да? Какую?

— По ее словам, она ваша племянница.

— Моя племянница? — Профессор с усилием оторвался от созерцания сырцовой кирпичной кладки. — По-моему, у меня нет племянницы, — проговорил он неуверенным тоном, как бы допуская, что, возможно, и есть, но он не помнит.

— Я так понял, что она приехала к вам поработать на раскопках.

— А, конечно, конечно. — Лицо профессора Понсфута Джонса просветлело — Кажется, Вероника?

— Она сказала, Виктория.

— Ну да, ну да. Виктория. Эмерсон писал мне о ней из Кембриджа. Очень способная девица, по его словам. Антрополог. Только не могу понять, чем она тут собирается заниматься? А вы?

— Я тоже слышал, что к вам должна приехать молодая девушка, специалист-антрополог.

— По ее части пока нет ничего интересного. Правда, мы еще только начинаем. Собственно, у меня было впечатление, что она приедет попозже, недели через две, но я тю особенно внимательно прочел ее письмо, а йотом оно куда-то подевалось, и я теперь не помню, что там было написано. Через неделю приезжает моя жена, — или через две? — интересно, а ее письмо куда я засунул? — и я почему-то думал, что Венеция приедет вместе с ней, — но, конечно, я мог все перепутать. Что ж, прекрасно. Лишний работник будет кстати. Мы каждый день откапываем уйму керамики.

— А у нее как, все в порядке?

— В порядке? — недоуменно переспросил профессор Понсфут Джонс. — То есть?

— Ну, никаких там нервных срывов, ничего такого не было?

— Эмерсон, помнится, писал, что она сильно переутомилась. Дипломная работа или диссертация, что-то в этом роде, но про нервные срывы, по-моему, речи не было. А что?

— Понимаете, я подобрал ее на обочине дороги, она там расхаживала, совершенно одна, пешком. Это было, кстати сказать, на том теле, не доезжая мили до поворота…

— Как же, хорошо помню, — закивал профессор. — Я там подобрал однажды великолепный черепок из Пузу[122]. Это поразительно! Так далеко к югу, кто бы мог подумать?

Но Ричард устоял против археологического соблазна и продолжил свой рассказ:

— Она мне такого наговорила! Что будто бы она пошла мыть голову, а ее усыпили хлороформом, похитили, привезли в Мандали и заперли, а она среди ночи сбежала. Совершенно невероятная чушь, в жизни ничего подобного не слышал.

Профессор Понсфут Джонс скорбно покачал головой.

— Да, сугубо маловероятно. Страна мирная, за порядком смотрят. Безопасность полнейшая.

— Вот именно. По-видимому, она все это сочинила. Я оттого и спросил, не было ли у нее чего-то с нервами. Знаете, есть такие истерички, которые вечно что-то придумывают: то священник в них влюбился, то врач к ним приставал. Еще не оберемся с ней хлопот.

— Ничего. Отдохнет — успокоится, — с оптимизмом предрек профессор Попсфут Джонс. — А где она сейчас?

— Я оставил ее в доме помыться и привести себя в порядок. — Ричард недоуменно добавил: — У нее нет при себе никаких вещей.

— Да? Вот это неудобно. Как вы думаете, может быть, она рассчитывает, что я одолжу ей пижаму? У меня остались всего две, из них одна совсем порвалась.

— Как-нибудь она обойдется, пока не прибудет грузовик с багажом. Честно сказать, я просто не понимаю, что она там делала, одна на пустынной дороге?