Багдадский Вор

– Allahu Akbar! – Бог велик! – повторил он, когда Холм Вечного Огня, Холм Гордости, предстал пред ним в ореоле гигантского пламени.

К этому времени принц Персии, отправившийся на поиски редчайших сокровищ, подъезжал ближе к базарам Шираза, откинувшись по привычке на взбитые шелковые подушки своих носилок, щедро опуская в рот леденцы и засахаренные фисташки, сонно слушая свернувшуюся у его ног маленькую рабыню, которая убаюкивала его афганской любовной песнью:

Когда я посмотрел в темные глаза твои,
Больше не смог я забыть прекрасные глаза твои.
Или то глаза ястреба? Павлина или сокола?
Ласковой антилопы? Как глядят глаза твои?
Словно агнцы, таятся на пастбище,
В тени твоих локонов…
Как солдат стоит, копье держа в руке,
Так стоят длинные ресницы вокруг глаз твоих.
Как у пьющего вино, одурманена жизнь моя…
Будь они священниками, или дервишами, или отшельниками…
Сердцами они питаются, эти жестокие глаза твои.
На что бы ты ни кинула взор, посмотри на меня,
О Фатима! Пока силу хранят глаза твои…

И носилки – к этому времени принц заснул и громко засопел носом, гортанно и хрипло сопровождая нежное пение маленькой рабыни, – достигли базара Бадахшанских Купцов; принц продолжал спать и храпеть, несмотря на крики и возгласы ликования, несмотря на то что дюжие солдаты, предшествующие носилкам, дерзко и грубо вопили, расчищая путь:

– О твоя направо! – кричали они, колотя в землю длинными палками с медными наконечниками. – О твоя налево! О твое лицо! О твое ухо! О твоя пятка! – По названным частям азиатской анатомии они наносили удары. – О твоя назад, твоя назад, твоя назад! Дайте дорогу, продавцы нечестивой гадости! Дайте дорогу, прокаженные сыны темнокожих отцов!

Но, несмотря на солдатские оскорбления, купцы, знавшие, что принц экстравагантен и любит транжирить деньги, столпились у носилок, толкая и пихая друг друга, показывая свои сокровища – драгоценности, парчу, вышивки, духи и дорогостоящие редкости, – касаясь маленьких, толстых ножек храпящего правителя, громогласно возвещая, что он должен взглянуть, коснуться, купить:

– Взгляни, Защитник Жалких! Всего лишь тысяча персидских золотых монет за этот бесценный изумруд! Взгляни! Безупречный и вырезанный в форме кашмирского попугая! Всего тысяча золотых монет, и я теряю деньги на сделке – да не буду я отцом своим сыновьям!

– Взгляни, о Рожденный Небесами! Розовый турмалин из Татарии размером с мою голову! Прикосновение к нему всенепременно излечит лихорадку, расстройство пищеварения и боль скорбящих сердец! Назови меня евреем, христианином или банным слугой, если я лгу!

– Посмотри, посмотри, посмотри, о Великая и Изысканная Луна! Посмотри, о Владелец Весов Благожелательности, наделенных Силой Твоих Рук! Эта парча… посмотри, посмотри… ее соткала дочь короля Германии в качестве выкупа за отца, плененного в битве! Бриллианты, которыми она покрыта – посмотри, посмотри, – это слезы, застывшие по воле Аллаха, которые она пролила, пока ткала необыкновенную ткань!

– Посмотри!

– Купи!

– Посмотри!

– Купи!

Тягучая, сменяющаяся симфония становилась все более пронзительной, и принц, наконец разбуженный этим шумом, сел, открыв глаза, потер их и отделался от купцов обещанием взглянуть на их товары в другой раз. Сегодня он занят. Ибо он ожидал Хакима Али, изувеченного нищего, будто бы потомка архангела Израфила и курдистанской вампирши, которого уведомил о прибытии принца быстрый гонец, скакавший впереди каравана.

Хаким Али, несмотря на свое – по меньшей мере – своеобразное, смешанное происхождение, был добрым, истинно персидским патриотом и страстно желал сделать все, что было в его неосвященной силе, дабы помочь своему владыке, так как он знал бесценный секрет. Сейчас он прибыл, изувеченный, нагой, за исключением нищенской набедренной повязки, на руках двух рабов. Внешность его казалась не очень располагающей. Его глаза были желтыми в зеленую крапинку, волосы – рыжими, а лицо – коричневым, неприятным, напоминающим цветом, текстурой и очертаниями пересушенный кокос. Его тело было истощенным и костлявым, как бамбуковая рама, и от своей матери, курдской вампирши, он унаследовал птичьи когти, которые занимали место рук и ног. Также от нее он унаследовал аккуратный, пушистый маленький хвостик, очень похожий на козлиный, которым мотал из стороны в сторону, чтобы отгонять мух и москитов, и который использовал, чтобы делать жесты, для которых обычным людям потребны руки.

И он яростно жестикулировал хвостиком, когда принц рассказал ему о Зобейде и своей подавляющей любви к ней.