Багдадский Вор

И все же один человек во дворце этой ночью не рыдал и не жаловался. Это была Зобейда, хотя в ее спальне находилось несколько монгольских воинов, наблюдающих за ней из опасения, что она могла совершить самоубийство.

Но у нее не возникло такой мысли. Тесно прижавшись к Земзем, она прошептала ей причину ее безмятежного состояния души.

– Ахмед идет! – сказала она. – Да! Он идет! Я видела это в волшебном кристалле!

– Но он один, Рожденная Небесами! Что может сделать один человек против монгольской орды?

– Ты когда-нибудь любила, Земзем? – улыбнулась Зобейда.

– Ах, да. Три или четыре раза.

– Я тебе не верю.

– Почему нет, Рожденная Небесами?

– Потому что, если ты действительно была влюблена, ты бы знала, что влюбленный может сделать все что угодно – что угодно и все. Спокойной ночи, Земзем!

И она уснула, тихо, бесстрашно, без снов и кошмаров, в то время как на дороге от Терек эль-Бея Багдадский Вор пришпоривал своего огромного жеребца в ночи, в зелени и желтизне раннего утра; наконец прибыв в Багдад, Ахмед громким голосом потребовал впустить его.

Желтокожий, плосконосый воин в железном шлеме появился на стене и посмотрел вниз.

– Убирайся! – сказал он на своем грубом монгольском наречии. – Ворота Багдада закрыты до окончания свадьбы.

– Чьей свадьбы?

– Свадьбы Чам Шенга, Великого Дракона, и Зобейды, дочери халифа.

Мужчина ушел; он вернулся, когда Ахмед, склонившись к коню, колотил в ворота, бил в них рукояткой своего меча, крича громко и нахально:

– Впусти меня, впусти меня, собака, мордатая монгольская свинья! Широко открой ворота Багдада. Эй, там, впусти меня, о уродливый желтый прыщ, лишенный всех достоинств!

Тот грозно поднял свой боевой топор.

– Я даю тебе слово чести, – сказал он. – Сейчас я взаправду предупреждаю тебя. Если ты не уйдешь сию же секунду тихо, как приличный парень, именем моих племенных богов, я…

– Ба! – ухмыльнулся Ахмед. – Бессильные боги – боги твоего клана! Свинские боги свинской расы! Пузатые, желтокожие, узкоглазые, непристойные монгольские боги! Подожди! Придержи руку на секундочку, – крикнул он, когда боевой топор был готов опуститься, рассекая воздух. – Я покажу тебе, что может сделать мой Бог! Аллах, Единственный, Всемогущий! Посмотри, монгольская свинья! Узри благословенное чудо!

И мысль зародилась у него в голове, его пальцы подчинились этой мысли, и Ахмед глубоко опустил их в волшебную серебряную шкатулку, которая до краев была полна крошечными семенами – семенами желаний, семенами с Дерева Праведных, но Невыполнимых Желаний.

Он густо осыпал землю семенами.

Он быстро и горячо сказал:

– О Аллах! Я хочу солдат! Конных, вооруженных солдат! Храбрых мусульманских солдат! Бесстрашных солдат, арабов, турок, мавров и египтян – солдат со всех исламских земель, – чтобы защитить Багдад от монгольского осквернения, чтобы спасти древний город, чтобы спасти Зобейду! Я хочу солдат – бесчисленных, как волны моря, как песчинки пустыни!

И вдруг ухмылка монгольского капитана превратилась в недоверчивый взгляд, в гримасу удивления, страха и ужаса, когда, возникнув из-под земли, как огромные цветы, появилась громадная армия конных мусульманских воинов, воинов дюжины рас, грозно размахивающих своим оружием.

Глава XI

Ветер развеял крошечные желтые семечки, и там, где они падали на землю, мусульманские воины выскакивали из ниоткуда, и небольшие клубы дыма были единственным предупреждением о том, что солдаты появятся. В основном они были конными. Но некоторые явились пешими, а вдобавок там обнаружился великолепный отряд пустынных всадников, сидевших на одногорбых верблюдах, качавшихся на высоких, остроконечных малиновых седлах в такт ходу их скакунов; был виден холодный блеск железа и слышна черная песня войны.

– Allahu Akbar! – кричали солдаты. – Allahu Akbar! Din! Din! Fateh Mohammed!

Они помчались как вихрь, они рубили ворота своими боевыми топорами и расщепляли их; кони и верблюды скакали и вздымались, оружие сверкало на солнце, бурнусы всех цветов развевались на ветру.

– Вперед! – кричали они. – Вперед за веру! Аллах велик! Вперед… во имя Пророка!

Воины ислама! Мужчины великой отваги! Благородные души!

* * *

Благородные души?

Это спорный вопрос.

Ибо древняя арабская рукопись, из которой мы заимствовали историю Багдадского Вора, прерывает здесь повествование, чтобы сделать одно интересное замечание:

«И сегодня потомки этих воинов живут в Багдаде, Дамаске и по всему Арабистану. Многие из них используют фамильные имена Ибн Каббут и Ибн Хура, что означает „Сын Семени“, в доказательство своего необыкновенного происхождения. Те, которые вошли в Багдад с Ахмедом, заняли места мужчин, убитых монгольской ордой. Но, в то время как они стали хорошими солдатами и позднее хорошими мужьями и отцами, мусульманские священники и теологи никогда не были вполне уверены, могут ли они или их потомки претендовать на то, что у них есть душа.

Ибо так задумал Аллах, так подготовил для будущей миссии Мухаммеда!